. Горячий по натуре, Эдуард I не мог простить архиепископу столь несвоевременного и бесцеремонного вмешательства. С этого момента он отбросил всякую дипломатию и стал вести себя откровенно враждебно по отношению к примасу.
Конечно же, папе король отписал в более дипломатичных, хотя и весьма ехидных местами выражениях. Он не преминул снабдить свое послание длиннейшим и подробнейшим перечнем аргументов, подготовленных его юристами еще десять лет назад: «Всевышнему, читающему в сердцах, ведомо, что это записано нестираемым пером на табличке вашей памяти. Наши предшественники и прародители, короли Англии с древнейших времен, насколько только можно заглянуть в прошлое, были владыками королевства Шотландия и всех его королей по праву высшей и непосредственной суверенной власти. И они получали от тех королей, а также от знатных людей этой земли, от которых желали получить, законный оммаж и надлежащие клятвы в верности за королевство Шотландия. Именно поэтому мы, продолжая владеть этим правом и властью в нынешнее время, получили таковые же клятвы как от короля Шотландии, так и от знати королевства… Исходя из вышеупомянутых свидетельств, становится ясно и общепонятно, что указанное Шотландское королевство, равно как и все, что к нему прилежит, принадлежит нам по полному праву. И поскольку мы никогда не совершали ничего, что могло бы каким-либо образом аннулировать наши права в отношении этого, то мы смиренно умоляем Ваше Святейшество взвесить вышеизложенные аргументы и соизволить принять по ним то решение, каковое подсказывает ваш разум. Никоим образом не придавайте веры противным доводам тех, кто нам в этом завидует, но сохраните и одобрите наши вышеуказанные государственные и королевские права, если это будет вам благоугодно, с отеческой благосклонностью»[140].
Открытый разрыв с Бонифацием VIII Эдуарду I был нежелателен. В переговорах с Францией о мире все еще было рано ставить точку, а у папы, как у посредника, на руках имелись сильные козыри, розыгрыш которых мог сильно осложнить позицию Англии. Поэтому король предусмотрительно запросил оба университета и известных ученых-теологов представить ему копии документов, которые могли бы пролить свет на проблему правомерности папских требований.
Рождество 1300 года Эдуард I провел с молодой королевой в Нортхемптоне, а в начале нового года отправился в Линкольн на сессию парламента, куда были вызваны юристы из Кембриджа и Оксфорда, подготовившие свое заключение по поводу папской буллы Scimus fili. Парламент с большой неохотой одобрил субсидии в пятнадцатую часть имущества на военные цели, но после выступления юристов единодушно поддержал короля, отвергнувшего притязания Бонифация VIII. В декларации, скрепленной личными печатями семи графов королевства, девяносто семи лордов и рыцарей, заявлялось: