«Вышеуказанное королевство Шотландия с древних времен находилось в феодальном подчинении как у королей Англии, прародителей нашего вышеупомянутого короля, так и у него самого. Никогда короли или королевство Шотландия не подчинялись и не являлись вассалами каких-либо других суверенов помимо королей Англии. Никогда английские короли не отвечали, и никогда они не были обязаны отвечать, уважая свои права в отношении вышеуказанного королевства или любых других своих владений, перед каким бы то ни было церковным или светским судьей по причине превосходства их королевского достоинства и обычая, нерушимо соблюдавшегося во все века. А потому, обсудив и обдумав содержание вашего послания, мы все единодушно решили следующее, и милостью Божией таковым наше решение останется и на будущие времена. В отношении прав на королевство Шотландия или других светских прав, наш вышеупомянутый господин король не отвечает перед вами и никоим образом не подчиняется вашему суду. И эти его права никоим образом не могут быть поставлены под сомнение ни по чьему требованию. И вы не можете посылать с этой целью своих дознавателей или нунциев, ибо подобное разбирательство будет означать открытое нарушение прав короны Англии и королевского достоинства, открытое несоблюдение порядков королевства, а также ущемление свобод, обычаев и законов, которые мы унаследовали от наших отцов, которые мы клялись соблюдать и отстаивать и которые мы будем поддерживать в меру наших сил и с Божьей помощью защищать. Мы также не позволяем и ни в каком случае не позволим в дальнейшем нашему господину королю (ибо мы действительно имеем такие намерения и возможности) подчиняться вышеуказанным требованиям, поскольку они странны, неправомерны, вредны и в целом беспрецедентны. И мы не позволили бы этого, даже если бы он сам был склонен поступить так или хотя бы попытаться это сделать»[141].
* * *
Чувствуя, что его влияние тает, а духовные и светские лорды все больше склоняются на сторону короля, Роберт Уинчелси архиепископ Кентерберийский сделал последнюю попытку взять реванш. Он пошел по самому предсказуемому пути, вступив в сговор с двумя традиционно мятежными графами — Норфолкским и Херефордским. Не учел упорный прелат лишь одного — в графском тандеме произошли серьезные изменения. Роджер Бигод граф Норфолкский оставался все тем же старым волком, всегда готовым выступить против короля в защиту вольностей магнатов. Но вот его компаньон, Хамфри де Боэн граф Херефордский год назад скончался, передав все титулы и должности сыну, также носившему имя Хамфри. Боэн-младший не был так уж сильно привержен идеям своего отца, и мысль об искреннем примирении с королем не вызывала у него отторжения.