Положив ладонь на крышку лэптопа, Майкл словно бы прижимает его к столу.
– Не подглядывать, – говорит он. – Я серьезно.
Я усаживаюсь к нему на колени и игриво притрагиваюсь к крышке лэптопа.
– Да ладно тебе, – говорю я. – Только одну главу покажи. Ну, страничку! Ну хотя бы один абзац!
Майкл ерзает на стуле, и я вынуждена сползти с его коленей и встать рядом. Черты его лица плохо различимы в полумраке, но я понимаю, что он раздражен.
– Я говорю серьезно, Ванесса. Когда люди читают мои неоконченные работы, я сбиваюсь, психую и вообще не могу писать. Мне нужно трудиться в вакууме, без чьих-либо оценок и мнений.
– Даже моих?
Мне самой не нравится, что я обиделась, но поделать ничего не могу.
– Особенно твоих.
– Но ты же знаешь, я обязательно полюблю то, что ты пишешь. Мне нравятся твои стихи.
– Вот видишь? Это именно то, что я имею в виду. Тебе то, что я пишу, понравится невзирая ни на что, а это значит, что мне в итоге придется гадать, доверять ли твоему мнению, а потом я вообще начну то и дело думать, хорошо или плохо получается. И будет еще хуже.
– Ладно, ладно, я поняла. Не буду тебе мешать.
Я готова уйти, но Майкл хватает меня за руку.
– Ванесса, – ласково произносит он, – дело не в тебе.
– А вот она твои книги читала. Она мне сама говорила.
Я сама удивляюсь желчности в моем голосе.
Рука Майкла больно сжимает мое запястье. Я слишком настойчива? Капризна и ревнива? Лучше было бы взять свои слова обратно, но уже поздно.
– Почему ты до сих пор переживаешь из-за нее? Ванесса, ты должна забыть об этом. Кроме того… нет, она не читала то, что я пишу сейчас. Она видела кое-какие старые книги, которые мне теперь самому не очень нравятся, но теперь я стал работать по-новому.
Я высвобождаю руку:
– Забудь о том, что я тебе наговорила.
Голос Майкла звучит мягче:
– Ты не должна ревновать меня к той, которой, по большому счету, никогда не существовало. Особенно к ней. Это не дело.
– Я не ревную, – лгу я.
На самом деле ревную. И еще как. Я расстроена. Он отгораживается от меня. Но ведь такого не должно было случиться, верно? Так не бывает, когда тебя любят, когда тебя видят!
Майкл не дурак. Он понимает, что я лгу. И уж конечно, он чувствует гнев в том, какой походкой я спускаюсь по лестнице, и в том, что я укладываюсь в постель, когда еще всего-то восемь часов вечера. Я жду, что он придет ко мне, а он не приходит. Вот так мы первый раз не ложимся спать вместе впервые за все время.
Я лежу на ледяных простынях и дрожу. Наша первая размолвка. Я виновата? Я слишком вспыльчива, слишком придирчива? Неужели я все испортила навсегда? Я понимаю, что должна пойти к Майклу, извиниться и умолять его простить меня, но ко мне почему-то приходит старая знакомая инерция. Словно бы темный занавес опускается вокруг моей кровати, и я не могу заставить себя встать и пойти к мужу. Я сворачиваюсь калачиком под теплым одеялом, и плачу, и плачу, пока не засыпаю.