» И – вуаля! – мы с ним отправились туда.)
– Но меня тогда разыскивала полиция, – говорю я возмущенно. – Мы ведь именно поэтому уехали отсюда. Задержали Эфраима, а он меня сдал.
Мать сбрасывает с одной ноги сандалию и медленно растирает пальцы обеими руками.
– Никакой полиции не было. Тогда – не было. Эфраим переехал в Иерусалим, так я слышала. Эту историю мы выдумали с Лахлэном только для того, чтобы уговорить тебя уехать из ЛА, а потом подержать тебя как можно дальше, пока я… пока меня… – она теряется и последнее слово едва не сглатывает, – вылечат.
– Но меня в итоге арестовали, – возражаю я. – Ради бога, мама. Против меня выдвинуты обвинения в грабеже. Это не выдумка.
Вот когда мою мать наконец прорывает. Сначала я слышу, как что-то словно взрывается у нее в глотке, а когда я оборачиваюсь, я вижу, что крошечные морщинки вокруг ее глаз намокли от слез.
– План был не совсем такой, – шепотом произносит она. – Клянусь, не такой. Лахлэн обманул меня. Он нас обеих подставил.
Может быть, все сложилось бы хорошо, если бы деньги до сих пор лежали в сейфе, когда я его открыла. Может быть, мы поделили бы миллион долларов и разошлись бы на закате. Каждый пошел бы своей дорогой, без обид, счастливого пути. Или у Лахлэна все это время имелся другой, собственный план. План Майкла О’Брайена. Но когда я вернулась в Лос-Анджелес с пустыми руками и без Лахлэна, моя мать поняла, что вот-вот может случиться нечто ужасное. И все произошло намного быстрее, чем она ожидала. Стук в дверь, наручники на моих запястьях – и я в тюрьме.
Тот самый склад полицейские нашли не сами. Они получили анонимный звонок. Некто упомянул Алексея Петрова, и все остальное было быстро раскручено.
Кто, кроме Лахлэна, мог это сделать?
Я так возмущена, что теряю дар речи. Я откачиваюсь на стуле назад и прижимаюсь спиной к обшарпанной стенке бунгало. Заусенцы на досках прокалывают ткань моей рубашки, впиваются в кожу, но я не шевелюсь. Даю себе почувствовать боль предательства со всей силой.
– Ты должна была это предвидеть! Должна была понять! Ты же знала, кто он такой – что он мошенник! Как ты только могла просто отдать меня ему – вот так? – Мне хочется разрыдаться. – Ты всю жизнь твердила мне, чтобы я тебе верила, что в этом мире только мы с тобой есть друг у друга. А потом ты сделала со мной такое!
Моя мать молчит. Я чувствую, как дрожит рядом со мной ее тело. Такое впечатление, что внутри нее что-то выходит из строя.
– Если бы я только могла, я бы его убила, – произносит она. – Но я не знаю, куда он подевался. Он не отвечает на мои звонки и не перезванивает мне.