– Думаю, кое-что у меня есть, – сказала я.
* * *
Я снова беру пистолет и навожу на дверь. Ванесса тихо подкрадывается к ней и открывает нараспашку. Мы обе замираем, ожидая, что Майкл выскочит оттуда. Там, внизу, нет ничего опасного – по крайней мере, Ванесса так говорит, – но кто знает, что можно использовать как оружие? Лампу, вилку, журнальный столик.
Но мы видим, что Майкл сидит на верхней ступеньке лестницы и, моргая, смотрит на нас из темноты.
Он встает, смотрит на пистолет у меня в руке и косит глаза на озеро у меня за спиной. Наверное, пытается определить, далеко ли мы от берега. Затем он выходит на палубу. Под его ботинками скрипит снег.
– Ну и что теперь? Заставите меня прогуляться по рее?
Мы с Ванессой переглядываемся. Я помню ее лихорадочный шепот, когда она сидела рядом со мной в гостиничном номере прошлой ночью. Хрупкость звучания ее голоса словно бы подчеркивала всю мрачность ее плана.
«Сначала он должен поверить, что ты на его стороне, тогда он потеряет бдительность, – сказала она. – Я придумаю, как вытащить его из дома и отвести к яхте. На озере он станет уязвим. Там мы с тобой станем главными. Но главное вот что: он должен поверить, что мы можем его убить».
– Пожалуй, было бы куда как проще пристрелить тебя, – говорю я.
– Это безумие. – Майкл ежится от холода, дует на руки и умоляюще смотрит на Ванессу: – Ты ведь могла бы просто отпустить меня, ради всего святого. Какая тебе от меня угроза?
Ванесса делает небольшой шаг в сторону, чтобы я оказалась между ней и Майклом:
– Я не так уж в этом уверена.
– А ты… – Майкл смотрит на меня. – Черт, Нина. Ты меня хорошенько напугала. Ладно, ты победила. Отвези меня в Стоунхейвен, и я уйду. Просто давай забудем, что мы с тобой знакомы с этой чокнутой пташкой и ее домом-гробницей.
– Заткнись! – кричит ему Ванесса.
Я слышу, что ее дыхание стало частым. Короткие горячие выдохи прикасаются к моим ушам. «Как бы не началась одышка, – думаю я и мысленно приказываю ей: – Соберись!»
Майкл не обращает на нее внимания и отмахивается от нее, как от надоедливой мошки.
Я молчу, и Майкл усматривает в этом шанс для себя – в конце концов, пистолет до сих пор у меня. Он продолжает говорить, голос у него хриплый и сухой:
– Она тебе не нужна. У меня есть деньги, я их припрятал, мы могли бы их поделить. – И добавляет: – И вообще, с какой стати ты с ней объединилась? Она тебя ненавидит! А ты ненавидишь ее!
Он делает маленький шаг вперед, его голос становится нежным и воркующим (именно таким голоском он соблазнил столько женщин, что их не сосчитать, отнял у них разум, заставил сомневаться в себе, и вот теперь этот голос обращен ко мне)…