) в то время, когда это далеко не так.
И вот я спешу к парадной двери, делаю глубокий вдох, чтобы прогнать головокружение, сильно шлепаю себя по щеке и выхожу на парадное крыльцо, чтобы поздороваться с гостями. Щека горит от пощечины.
Воздух по-зимнему морозный и сырой. Эта сырость въедается в камни, из которых сложен дом. Я так похудела, что даже одежда размера «0» на мне болтается. Готовить только для себя – это ужасно скучно, а до ближайшего продуктового магазина так далеко… и мне кажется, что я промерзаю до костей. Я стою в тени и дрожу, а их машина осторожно едет по скользкой подъездной дороге. Это винтажный BMW с орегонскими номерами, забрызганными грязью со скоростного шоссе. Машина сбавляет скорость в ста ярдах от дома. Трудно рассмотреть лица людей за пеленой моросящего дождя, в вечерних сумерках, но я знаю наверняка, что и он, и она вертят головой, чтобы все рассмотреть вокруг. Ясное дело. Сосны, озеро, особняк – это так много, так много, что порой мне даже больно смотреть за окна. (В такие дни я забираюсь в постель, принимаю три таблетки снотворного и укрываюсь одеялом с головой. Но это не здесь и не там.)
Но вот их машина подъезжает ближе к дому и паркуется, и я вдруг ясно вижу их за ветровым стеклом. Они не спешат, смеются над чем-то, и их смех вызывает у меня тоску. Они целый день провели рядом в дороге и абсолютно не спешат оторваться друг от друга. А потом она тянется к нему и целует его долгим страстным поцелуем. Они не отрываются друг от друга. Они не должны видеть, что я здесь. Вдруг положение становится очень неловким – я словно бы подглядываю за ними, как хичхоковский вуайерист.
Я отступаю в тень навеса над крыльцом и думаю – не уйти ли мне в дом и не дождаться, когда они нажмут кнопку звонка? Но тут открывается правая дверь, и из машины выходит она.
Эшли.
Такое впечатление, что мерзлый лес сразу ожил при ее появлении. Тишина, к которой я уже успела привыкнуть, сотрясается от взрыва музыки, несущейся из динамиков автомобильного радио. Звучит финальная, апофеозная ария из какой-то оперы. Маман сразу бы узнала из какой. Нас разделяет расстояние не меньше двадцати футов, но я почти физически ощущаю теплый воздух, словно бы впитавшийся в кожу Эшли. Она как будто несет вместе с собой целую личную экосистему. Она стоит ко мне спиной и разминается. Плавные йоговские растяжки с ладонями, повернутыми к небу. Но вот она поворачивается и видит меня, стоящую на крыльце и смотрящую на нее. Если ей и неприятно это, она не подает вида. Она улыбается мне со сдержанной радостью – она словно бы привычна к тому, что за ней наблюдают. Ну конечно! Она же учитель йоги! Собственное тело – смысл ее существования. Похоже, у нас с ней есть кое-что общее.