, чей богемный внешний вид маскирует размеры бумажников? Она не глазеет по сторонам, а это говорит о том, что с деньгами у нее все в порядке, и для меня это большое облегчение. Какая она – этого я пока понять не могу, но всякий раз, когда мы с ней встречаемся взглядом, она мне улыбается, а это главное на самом деле.
Она бережно касается кончиками пальцев поверхности украшенного инкрустацией буфета. Про это старинное чудище бабушка всегда говорила, что это самая ценная вещь в доме.
– Сколько здесь антиквариата, – негромко произносит Эшли.
– Да, просто куча, верно? Дом просто достался мне по наследству. Порой у меня такое чувство, будто я живу в музее.
Я смеюсь. Мне хочется дать моим гостям понять, что мой дом – это всего-навсего огромный мыльный пузырь, что он их не съест и не раздавит.
Эшли резко оборачивается ко мне:
– Просто потрясающе! Как вам повезло, что вы живете среди таких красивых вещей! Какое счастье!
В ее голосе я слышу легкий упрек, но она продолжает улыбаться, поэтому я не понимаю, как реагировать на контраст между ее словами и выражением лица.
Ничто в этом доме мне не кажется красивым. Ценным – да, но большая часть предметов попросту уродлива. Порой я мечтаю о том, чтобы жить в минималистичной белой коробке с окнами от пола до потолка, где ниоткуда не нужно стирать пыль. Я пытаюсь изобразить необходимый энтузиазм.
– О да, это правда, правда! Честно говоря, я даже не знаю, для чего предназначена добрая половина этих вещей, но боюсь садиться на большую часть мягкой мебели.
Майкл отстает от нас. Он осматривает все вещи с любопытством антрополога. Останавливается перед масляным портретом одной из моих двоюродных бабок – гранд-дамы в белом теннисном платье, в окружении грейхаундов.
– А знаешь что, Эш? Этот дом немного напоминает наш замок. А вот этот портрет… Эта женщина очень похожа на мою прабабушку Сиобхан.
Эти слова заставляют меня остановиться.
– Какой замок?
Эшли и Майкл переглядываются.
– О, Майкл из древнего дворянского рода, – говорит Эшли. – У его семьи когда-то был замок. Но говорить об этом он терпеть не может.
Я поворачиваюсь к Майклу:
– Правда? А где? Я могу знать этот замок?
– Вряд ли, если только вы не обладаете энциклопедическими познаниями о тридцати тысячах ирландских замков. Это замшелая развалюха на севере страны. Моя семья продала замок, когда я был маленьким. Его было слишком дорого содержать.
Вот в чем дело. Вот почему я раньше ощутила такую странную тягу. Между нами словно бы протянулась невидимая нить. «Он из семьи с еще более старыми деньгами