Как-то раз, когда Хэтти было одиннадцать, Дидра приехала погостить к ним на квартиру в Лондон. Папа запланировал экскурсию в Музей науки, но вместо этого бабуля решила подружиться с паршивой лисой, которая рылась в мусорных баках, а потом еще пошла следом за ней по переулкам. После Дидра в дождь потащила Хэтти с Джонатаном к каналу, где нарвала крапивы, и на ужин сварила из нее суп – вместо спагетти болоньезе, которые думал приготовить папа.
Последней каплей стало то, что бабуля в час ночи разбудила всю семью и потащила их купаться в парке Хэмпстед-Хит[[1] ]. Папа пришел в ярость, и утром, за завтраком, дети бабулю уже не застали.
Джонатан тогда расстроился, но папа быстро отвлек его кленовым сиропом к блинчикам. Хэтти чувствовала себя так же. Они промокли под дождем, суп из крапивы был отвратителен на вкус, а незнание, что еще отчебучит бабуля, ужасно нервировало, но все равно было в этом что-то… захватывающее. Папа постоянно напоминал, что надо быть благоразумными, но бабулю назвать благоразумной было нельзя. Вот ни капельки.
После того памятного визита с Дидрой они почти не виделись. Встречались только на нейтральной территории, на час или два, под пристальным папиным надзором. Например, на пикнике в Нью-Форест. Больше она в Лондон не приезжала, а папа не возил детей в деревушку Броуквуд-на-Тандле.
До этих самых пор.
Хэтти отыскала в кармане аккуратно сложенное письмо, которое пришло всего пару дней назад. Оно было коротким и ясным, и Хэтти помнила его наизусть:
ПРИЕЗЖАЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, КО МНЕ.
– БАБУЛЯ
Хэтти хмуро взглянула на свое отражение. Было в письме что-то странное, но что именно, понять она не могла. Да, послание уместилось в две строчки. И да, оно было написано кривыми заглавными буквами, ярко-зелеными чернилами. Но дело не в этом. Другой на месте бабули позвонил бы, однако в телефоны она «не верила». Может, дело в том, что Дидра добавила «пожалуйста»? Обычно она это слово не употребляет и вообще никого ни о чем не просит.
– Ну вот, снова это лицо, – сказал Джонатан, выдергивая сестру из задумчивости. – Будто грязелец проглотила.
– Ничего я не глотала, – отрезала Хэтти, не давая Джонатану объяснить, что еще за грязелец такой. Наверное, нечто из рациона троллей. Тролли у Джонатана были второй любимой темой для разговоров, после «Короны Эльтрата». – Я просто созерцала. Это мое созерцательное лицо.
Джонатан наморщил нос:
– Что это значит?
– Лицо? Это такое место на голове, из которого нос растет, – парировала Хэтти.
Налетел порыв ветра, и машину качнуло, а в лобовое стекло ударила волна воды.