Близняшки вздохнули и уставились на дядю Оскара.
— Мы молчали, — сказала Елена.
— Даже если ты этого не заслуживаешь, — добавила Пенелопа.
— Тогда… — начал Оскар, но тут его прервали, и мой дядя был вынужден замолчать.
— Это я… я рассказала прессе обо всем. — Эванджелина съежилась сидя на стуле: она выглядела так, словно хотела исчезнуть. Однако через секунду она храбро устремила взгляд на отца.
А Оскар уставился на дочь почти весело.
— Сейчас не слишком подходящее время для плохих шуток, девочка.
Эвы скривилась от боли и отвращения. Думаю, то, что ее сейчас не стошнило, было чудом.
— Я ненавижу тебя! — воскликнула она, и я заметил, что ее руки задрожали. — И ты это заслужил, ясно? Все, что здесь происходит, ты приписываешь себе. Вот давно назревшая месть за все, что ты с нами сделал! — Эва буквально выплюнула свои слова.
Тетя Патриция шумно вздохнула и посмотрела на дочь так, будто никогда раньше ее не видела.
— Эва, дорогая, тебе не следовало так поступать! — Она хотела обнять Эву за плечи, но девушка резко сбросила ее руку.
Эва встала и выпрямилась в полный рост. Она едва доставала отцу до груди и была совсем юной, но ненависть, которая бушевала в ее глазах, сделала мою кузину совсем взрослой.
— Все эти годы тебе было наплевать на нас, ты обращался с нами как с балластом. Ты играл роль примерного семьянина при людях и перед прессой. Ты говоришь народу о семье, верности и прочих ценностях, но ложишься спать с этой сучкой! — закричала она, указывая на Ли.
Моя мать сидела совершенно неподвижно и только становилась бледнее с каждой секундой. Ее пальцы судорожно сжимали бокал с вином.
— Мама столько лет все делала для тебя. Все! Но ты не обращал на нас внимания. Тебе не было дела до нас! Долгое время я ничего не понимала, думала, что мне нужно быть храбрее, спокойнее, лучше. Для тебя. И знаешь что? Теперь мне тоже плевать на тебя! Пусть народ узнает, какого короля он получил, какого лицемера!
Она, наверное, продолжала бы говорить и дальше, но внезапно Оскар подошел к дочери и дал ей пощечину. Звук эхом раскатился по столовой. Никто не сказала ни слова.
Эва застыла. На ее щеке краснел отпечаток ладони.
— Оскар! Хватит! — тишину нарушил хриплый голос бабушки Роуз.
Оскар не ответил. Он буравил дочь злобным взглядом.
— Убирайся! — крикнул он, указывая на дверь. — Вон отсюда! И только попробуй еще раз попасться мне на глаза!
Эва схватилась за мокрую от слез щеку и выбежала из столовой. Волосы девушки так и развевались за спиной. Удивительно, но тетя Патриция тоже встала, бросила на мужа ненавидящий взгляд и последовала за дочерью. Она не закрыла за собой дверь, и мы услышали шум: похоже, слуги воевали с папарацци. Должно быть, репортеры действительно решили штурмовать дворец.