Сейчас она становится серьезной.
— А что ты будешь делать?
— Честно говоря, не знаю, — я смотрю на свои обшарпанные ботинки, торчащие из-под джинсов. На Пенни — красная стеганая куртка с капюшоном, отороченным мехом, юбка до лодыжек из синей блестящей ткани и желто-коричневые спортивные ботинки.
— Значит, он пообещал, что больше к ней на пушечный выстрел не подойдет?
— Да, именно так он выразился, — киваю я.
— И ты ему веришь?
— Я не знаю, чему верить. — Я смотрю на девчонок, которые сидят, прижавшись друг другу, на веревочных качелях и увлеченно болтают, а Бобби тем временем обнюхивает ближайшие кусты. — Но, наверное, придется, — добавляю я.
— Хочешь сказать, что тебе придется ему поверить или что придется остаться с ним? — Она скептически смотрит на меня.
— И то, и другое.
Я понимаю, насколько беспомощно это звучит. Судя по всему, Пенни выперла своего супруга, когда их сыну Нику не исполнилось и года, причем рассказывала об этом так, будто это было не сложнее, чем оставить мешок со старым барахлом у благотворительного секонд-хенда. «Я избавилась от всего лишнего», — как всегда емко и точно выразилась она.
— Дорогая, ты же знаешь, что с Иззи все будет в порядке, — осторожно, по-доброму, говорит подруга. — Да, когда ребенок маленький, разрыв представляется ужасным. Но, поверь мне, так будет лучше для всех.
Я киваю, хотя мне тошно при одной мысли о том, чтобы обойтись так с Иззи.
— Она умная, рассудительная девочка, — добавляет Пенни. — Она привыкнет. Дети адаптируются к разнообразным ситуациям.
— Для нее это будет страшным ударом, — бормочу я. — Она обожает отца.
— Но у нее, наверное, есть подруги, чьи родители не живут вместе, — говорит Пенни, точно это может послужить утешением.
— Да, есть такие.
— А мама и папа Мейв?…
— Нет, они очень близки и безумно счастливы. — Я вглядываюсь в оживленное, смеющееся лицо дочери и не могу даже мысли допустить о том, чтобы перевернуть ее жизнь вверх тормашками. — И потом, еще есть Спенсер.
— Но он взрослый и живет собственной независимой жизнью!
— Он все равно огорчится. Уверена, он считает, что у нас с папой все отлично.
— Да, но дело не в них, а в тебе — в том, что хочешь ты. И посмотри, что с тобой сделал Энди.
— Да, знаю, — не очень уверенно говорю я.
Но мы семья, хочется сказать мне, и я не уверена, что могу вычеркнуть эти двадцать пять лет. Хотя я все еще обижена и уязвлена, я пытаюсь поступить правильно. Я не знаю, как объяснить это Пенни так, чтобы не показалось, будто я не одобряю ее разрыва с отцом сына. На самом деле я думаю, что она гораздо смелее, чем я вообще могу быть. Прямо сейчас мне просто жутко.