Он, твою налево, ноги мои разглядывает! Мои выставленные напоказ ноги!
Ой, Диана… Он препод! Он. Твой. Препод!
Только вот сколько лет ему… Мира говорила, двадцать семь. Может, поэтому я не могу воспринимать его слишком серьезно, как того же Смецкого, например? Да и вообще, как понять мое отношение к нему?
Fuck, не должно быть никакого отношения. Нельзя-нельзя-нельзя! И смотреть на него нельзя! В эти чертовы глаза бездонные, наглые и дерзкие, что глядят на меня, не отрываясь.
Нельзя забываться, когда он рядом сидит, и делать вид, что это все норма. Может, стоит бросить всю мою придурь и вести себя спокойнее? У всех нервы целее будут, даже у Лерочки. Да фиг с ней, с Лерочкой, – у меня!
Растираю виски, зажмуриваясь. Пытаюсь сосредоточиться на учебе, сегодня ведь ещё три пары. Вспоминаю, куда идти на следующую, и выхожу из буфета. Все сразу кажется глупым: и платье это, которое совершенно не по сезону, и сапоги, скользкие и слишком неудобные, чтобы ходить в них целый день. Хочется стянуть с себя все это, надеть джинсы и обуть ботинки.
И чтобы он больше никогда, никогда на меня не смотрел.
А если профессор будет на больничном два месяца? Мне так долго жить в этом кошмаре?
- Что с тобой, Диан? – сразу же спрашивает Мира, как только я присаживаюсь за парту рядом с ней.
- Не спрашивай.
- Опять Новаковский?
Молча киваю. Всего за несколько дней все разговоры, все мысли свелись к нему. Глупость какая! Подумаешь, важный тип. Пусть о нем ванильные первокурсницы думают! А не я…
Мозг, ну пожалуйста, прекрати!
На лекции пишу больше, чем обычно. Записываю чуть ли не каждое слово за преподавателем, сколько успеваю. Это помогает отвлечься и переключиться на рабочий настрой. Мира не устраивает допросов даже тогда, когда видит мое странное рвение к конспектам. Таким же образом провожу и остальные пары сегодня, а когда занятия заканчиваются, понимаю, что в общагу не хочу. Плевать, что у меня сапоги на высоченных каблуках – не особо удобно, но потерплю.
Мира лишь пожимает плечами, когда говорю, что не поеду с ней: удивительно, как спокойно она воспринимает все происходящее.
- Ты с Денисом поругалась? – спрашиваю, продолжая охреневать с ее нетипичной реакции на все.
- Да.
- Овцебыки! Как вы умудряетесь по телефону делать это?
- Понимаешь, мы немного отвыкли друг от друга. То, что раньше было понятным и простым, сейчас сложнее.
- Понимаю, – вздыхаю вместе с ней. – Хотя я из армии не ждала, как мне понять. Зато я чуть не связалась с тем, у кого армия головного мозга! Мир, все наладится, вот увидишь. Ему тоже тяжело, он тоже соскучился по тебе.