Боже, Абрамова, лучше бы со своей личной жизнью разобралась, а не чужую устраивала...
Стефан
Одинокий волк жарит котлеты. Да да, и такое бывает. На самой замечательной из бабушкиных сковородок, которую она в шутку называет моим «приданным». Сегодня не хочется еды из фаст-фуда или на заказ. Сегодня будет по-домашнему – я так решил.
Все воскресное утро убил за электронным журналом, а вот возможность пошевелиться на кухне для меня – вариант отдыха. Наверное, я так редко этим занимаюсь, что реально отдыхаю за процессом приготовления обеда. Но мне даже нравится.
Отвлечься бы совсем и не думать ни о чем вообще. Но есть же Абрамова, как можно о ней не думать? С ума сойти, мы с ней три раза целовались. Вот сразу, трижды. До сих пор сомневаюсь, поверила ли она моим словам? Наверное, поверила, раз позволила вытворять такое. Только вот дальше-то с ней что делать?
Она вызывает привыкание, прямо как привычка моя дурацкая – сигареты. Обиделась бы на такое сравнение? А что, каждый раз с ней – как очередная затяжка. Губительно и одновременно спасительно. Что перевесит, выбираешь только ты сам.
Заводить отношения? Зачем? Уезжать потом тяжелее будет, придется оставлять тут дорогую сердцу частичку жизни. Но поставить точку прямо сейчас, после такого, я не могу.
Как вот смотреть на нее в университете? Я знаю, как вести себя с теми, кто флиртует со мной, а как с той, с кем флиртую я? По-прежнему вряд ли получится, точка невозврата уже пройдена. Я и так на нее смотрю каждый раз, опасаясь рассудок потерять. Может, уже и потерял… Не знаю.
Во всем сомневаюсь, всего боюсь, но больше всего на свете хочу повторить вчерашний вечер. И не только повторить, но и не останавливаться…
Ваня сегодня приехал к родителям – они до сих живут в том же доме, где бабушкина квартира. Готов поспорить, этот гад учует запах котлет даже из соседнего подъезда, налопается от души у мамы, а потом ко мне прибежит.
И я не ошибаюсь: через час после этого Ваня появляется у меня на пороге. Я как раз закончил со своими кухонными делами и собирался выйти на балкон покурить.
- Опять травишься? – встречает друг своей извечной напускной правильностью. Он не курит, считает, что имеет право подкалывать меня.
- Опять, – отвечаю и иду на балкон. – Пойдем со мной, постоишь, и тебя немного потравлю.
- Пойдем.
Стоим некоторое время молча. Ванька как будто боится спросить у меня то, что его волнует. Догадаться не так и сложно – в последнее время круг моих интересов слишком сузился. Теперь в него вписывается всего лишь одна наглая блондинка.