Won my freedom, shook my fear away for good.
Won my freedom, wild and rogue and free like wind.
Won my freedom, this is true, and not a dream…[2]
Интересно, ему почему-то казалось, что эта песня из «тех» девяностых, а такой стиль музыки[3] появился намного позднее. Но и песня, и музыка неожиданно понравились и Том заслушался. Может быть поэтому он не сразу понял, что подошедший Грэм что-то говорит.
— Что случилось?
— Брэнд сообщил, пора обедать, — показав на рацию, повторил охранник.
— Точно, — посмотрев на наручные часы, Том едва не выругался. Похоже, сегодня он забыл завести свои «неубиваемые ударопрочные и водонепроницаемые» и они просто остановились. — Хорошо, пять минут…
Выключив радио, он неторопливой трусцой сбегал за своими.
Пообедали, после чего Эмми с детьми и Брэндом уехали прогуляться по магазинам, а Томпсон остался. Последнее время он неторопливо заносил на бумагу воспоминания о боях на Сицилии и в Нормандии. Как шутила Эммануэль, хотел прославиться больше, чем Риджуэй[4] и Эйзенхауэр. На что Том отшучивался тем, что он тоже генерал. — …и еще не настолько стар, чтобы не успеть стать президентом. Вот тогда-то мои мемуары и принесут нам дополнительные миллионы!
Он исписал уже целый лист, когда его интуиция опять заставила его прислушаться к происходящему на вилле. Вполне ожидаемая тишина, только какая-то странная…
Том взял стола и аккуратно завернул колпачок авторучки. Положил ее на стол, чуть в стороне от стопки бумаги, чтобы в случае каких-либо происшествий чернила не испортили уже написанный текст. Так же неторопливо поднялся, потянулся, словно сбрасывая усталость от сидения за столом. Наклонился, словно на физзарядке. Когда же выпрямился, в правой, убранной за спину руке удобно устроился его любимый «Браунинг». А в левой — запасной магазин. Тишина за дверями сменилась шорохами и звуками, похожими на царапанье. Томпсон вдруг резко присел и, выставив вперед пистолет, мягко катнулся по полу влево от двери. В результате распахнувший дверь Грэм оказался точно на линии прицела. Ни он, ни идущий за ним темнокожий азиат не успели ничего понять. Громыхнул пистолет. Первые две девятимиллиметровые пули ударили в грудь охранника. Две следующие попали в руку и голову его напарника. Еще две ушли в отрытую дверь. Из коридора до ушей Тома донесся сначала короткий вскрик. Потом тяжелый звук падения тел и лязг упавшего оружия заглушил все. Кроме тяжелых шлепков пуль в стол, спинку кресла и в стену над головой Томпсона. Чертыхнувшись про себя, он неуклюже катнулся назад. Сильно стукнулся ногой о ножку стола и с грохотом уронил стул. Боль на время помешала двигаться. Но он пересилил ее. Тем более, что в упавший стул с противным чмоканьем врезались еще пара пуль. С учетом того, что кроме этих звуков и довольно громкого лязга затворов, он больше ничего не слышал, враги явно не хотели поднимать шума. Значит гранаты пока можно было не опасаться. Том еще немного сдвинулся и вытянув руку в сторону, сделал пару выстрелов. Неточных, отдача пистолета, удерживаемого рукой в таком положении точности не прибавляла.