Мои дорогие соотечественники, не спрашивайте,
что ваша страна сделает для вас —
спрашивайте, что вы можете сделать
для своей страны.
Дж. Ф. Кеннеди. Речь на инаугурации
Том сидел в своем маленьком кабинете в подвале Белого Дома и размышлял о том, с какой стати он полез на эту галеру. И ладно бы капитаном, или надсмотрщиком — простым гребцом. Тем более, что должность адъютанта президента оказалось не такой уж синекурой, как ожидал Томпсон. Мелкие канцелярские дела по связям администрации президента и министром обороны, а также ОКНШ и штабом армии, проходили через адъютантов. Надо было выбрать действительно важные, сделать дайджест по остальным, ответить на совсем уже незначительные вопросы, входящие в его компетенцию. Так что работы с бумагами часто хватало на полный рабочий день. Если же к этому добавить просто разговоры с президентом, который иногда любил вспомнить про войну. В которой между прочим Джон Кеннеди тоже не отсиживался в тылу. Носится морю на маленьком торпедном катере, атакуя до зубов, по сравнению с ним, вооруженные японские корабли, ничуть не безопасней, чем прыгать с парашютом на землю, которую обороняют немецкие войска. В последнее время, приобщившись, так сказать к тайнам большой власти и анализируя имеющиеся воспоминания из «неслучившегося будущего», Томпсон все чаще приходил к выводу, что пока в мире правили люди, хлебнувшие войны, в нем поддерживался удовлетворительный порядок и человечество развивалось, а не загнивало…
Том взглянул на висевшие на стене прямо над дверь, напротив стола, часы и мысленно выругался. Потому что до обеда оставалось еще три часа, а в желудке почему-то образовалось сосущая пустота. Словно он и не ходил на ланч. Подумав, что сидение в офисе расслабляет хуже, чем просто ленивое времяпровождение дома, Томпсон отложил в сторону совершенно дурацкий запрос о наличии в бомбоубежище Белого Дома каких-то фильтров. Запрос почему-то пришел ему, а не занимавшийся этим хозяйственный отдел. Видимо потому, что его отправил один из отделов Пентагона и в почтовой службе администрации президента решили, что армейский адъютант должен с этой бумагой ознакомится в обязательном порядке.
Отложив документ, Том поднялся, собираясь сходить в буфет и взять пару сэндвичей и кофе. Пусть даже местного кофе ему совершенно не хотелось, но кока-колы или сока в буфете к этому времени найти было невозможно. Зато кофе можно было взять всегда. Томпсон подозревал, что остатки этого напитка просто вывозили куда-нибудь в ближайшую благотворительную столовую. Потому что пить этот напиток, явно лишь из вежливости называемый кофе, могли далеко не все привычные к американскому варианту этого напитка, жители США. Тяжело вздохнув, вспомнился восхитительный вкус австрийского кофе и то, что он пил в турецкой кофейне в американском секторе Берлина, Том сделал пару шагов к двери. И в этот момент зазвонил телефон. Пришлось вернуться назад и взять трубку. Оказалось, что правильно сделал. Потому что звонил лично президент. Или как сейчас стало модно говорить ПОТУС[1].