Якову вообще за многое надо было сказать спасибо!
В первую очередь,
за спасение сем
ейства
Рубинштейнов
.
В
январе, когда гайдамаки
с
юнкерами наступали от Большого Фонтана к центру города и уже подходили к Греческой, в дом меламеда
стремительно
вошел удивительно некрасивый молодой человек, весь перетянутый кожаными ремнями, с огромной деревянной кобурой на боку и строго спросил:
- Реб Хаим
Рубинштейн
- это вы?
С улицы доносилась стрельба, иногда что-то громко ухало, Фане было страшно. А папа спокойно ответил:
- Да, это я.
- Я за вами, реб Хаим. Собирайтесь, берите семью и уходим на Молдаванку. Здесь опасно.
- Что вдруг?
- Если гайдамаки придут сюда, будет погром.
- Погром будет в любом случае, - усмехнулся меламед.
- С нами не будет, - сурово сказал некрасивый юноша.
- С вами - это с кем?
- Со мной и с Мишей. Винницким. Япончиком.
- Это же налетчик, бандит? - удивился папа.
- Это командир еврейской боевой дружины. К нам на Молдаванку гайдамаки не сунутся, забоятся. Мы пытаемся всех евреев из центра переправить туда. На время. До полной и окончательной победы.
-
Какой победы
?
- Революци
и
.
Реб Хаим внимательно оглядел молодого человека.
- Вы мне кажетесь знакомым. Учились в хедере?
- В талмуд тора. Собирайтесь поскорее, очень вас прошу.
Мама Сима с девочками кинулись вязать в узлы какие-то вещи, не особо разбираясь, что надо, что не надо.
- Только самое необходимое! - крикнул молодой человек.
- А вы не сын ли Гирша Блюмкина? Яков, кажется?
- Яков
>
[10]
, да. Ну, вы скоро?
Какой строгий, думала Фаня, когда они тащили неподъемные чертовы узлы по Разумовской. Яков шел быстро, забегал вперед, оборачивался на отстающих, недовольно качал головой. Вместе с
Рубинштейнами
на Молдаванку перебирались Фишбейны, Коганы, Рубинчики,
Капланы
- все соседи. Время от времени на улице попадались молодые люди с винтовками, дружески кивали Якову, провожали взглядами девушек, подмигивали. “Нашли время заигрывать! - думала Фаня. - Какие они все же дурные, эти парни!”
Но было приятно, что на нее обращают внимание.
Поселили их вместе с еще одной незнакомой семьей на третьем ярусе молдаванского дворика, в комнате у старой женщины, не очень довольной и количеством гостей - их набралось по двум семьям 14 человек! - и самими гостями. Было ужасно холодно, никаких дров, конечно, им никто не выделил, спали в одежде на полу, укрывшись одеялами, взятыми из
своей квартиры
- единственное, что пригодилось, а то набрали всякую ерунду, кроме действительно необходимых вещей. Мама Сима сокрушалась, что их дом гайдамаки обязательно разграбят, папа пытался убедить ее, что важнее сохранить жизнь себе и детям, остальное - дело наживное. А из щелей старого
здания
немилосердно дуло и на полу спать было до дрожи неприятно.