- Это какой Попов? - невозмутимо спросил Георгий. - Я его знаю?
- Наверняка. Бывший начальник Боевого отряда ВЧК, левый эсер.
- А, этот… И где он сейчас?
- Там же, где и Блюмкин. Никто не знает. Скры
ваютс
я от большевистского правосудия, - саркастически ответила Дора.
- То есть, Фанни, вы рассматриваете возможность участия в боевой группе, если будет принято решение о начале индивидуального террора? В качестве мести. Я правильно понял?
“С чего это он решил? - удивилась Фаня. - Но, впрочем, почему бы и нет? Или я способна только рыбу чистить, да салфетки стирать?”
- Безусловно.
- Вот, Дина, тебе и ответ, - спокойно сказал Георгий. - Новое поколение точно так же готово пожертвовать собой, как и наши старшие товарищи. Так чего мы ждем? Действовать надо!
- И как действовать?
Георгий потушил папиросу, помолчал.
- В ЦК есть мнение что необходимо провести ряд терактов против большевистских главарей. Уже принято решение о начале вооруженной борьбы. В Самаре создано первое по-настоящему демократическое правительство - Комуч
…
- Как-как? - удивилась Дина. - Что это за зверь?
- Комитет членов Учредительного собрания
>
[27]
, единственное законное правительство России, как вы сами понимаете.
После провала попытки левых эсеров - он посмотрел на Дину, та отвернулась. -
справиться с большевиками в прямом противостоянии
,
встала необходимость идти
другим путем. Скажем, вернуться к старой испытанной тактике:
уничтожив верхушку, заставить остальную инертную массу отказаться от гибельного пути
. Решение принято, товарищи.
- И кого же приговорили? - у Доры на щеках выступил румянец, глаза горели.
- Ленин. Троцкий. Дзержинский. Зиновьев. Урицкий. Все.
- Свердлов?
Георгий помолчал, пожевал губами и ответил:
- Нет. Свердлов нет.
- Почему?
- Не время, - коротко ответил Георгий.
Дора вскочила и стала ходить из угла в угол, видно было, как она нервничала. Дина, наоборот, впала в ступор, смотрела в одну точку, никак не реагируя на происходящее.
Наконец, Дора встала посреди комнаты и строго произнесла:
- Я готова.
Георгий повернулся к Дине:
- А ты? Как ты?
- Увольте. Выдать я, конечно же, никого не выдам, но участвовать в этом не собираюсь. Я категорически против провокации, которая развяжет большевикам руки для безумного кровавого террора. Кроме того, я
решительно не понимаю, как вы собираетесь подобраться к Ульянову - с его-то паранойей и болезненной верой в конспирацию.