Хорошо бы, чтобы ленинские прихвостни вспомнили: “отцов-основателей” вырезали первыми. На гильотине закончили свою жизнь те, кто сделал своим девизом эти “либерте, эгалите, фратерните” - Демулен, Верньо, Дантон, Эбер. Не пощадили ни ученых, ни поэтов - казнены Лавуазье и Андрэ Шенье. А потом отрубили головы тем, кто отправлял отрубать головы: Сен-Жюсту и Робеспьеру. Это те, кого мы знаем. А сколько французов было уничтожено без суда следствия, расстреляно, утоплено в Луаре и Сене! И к чему это привело? К империи Наполеона! Я надеюсь, что этого не произойдет в России, но все данные говорят о том что к этому все и идет. Сейчас они уничтожают своих старых союзников по революционной борьбе, а потом неизбежно, примутся друг за друга. Исторические уроки забывать нельзя! Если Ульянов и выжил, то это ненадолго, а после его смерти начнется такая грызня, такая война за власть, что Марат и Робеспьер позавидуют в своих гробах! Победители уничтожат побежденных, потом тех, кто помнит, что побежденные были когда-то не врагами, а лучшими друзьями народа, потом начнется такая вакханалия крови!... которая закончится императором. Не в буквальном, но в фигуральном смысле. Кто-то из этих пауков в банке передавит остальных и станет главным пауком. Надо бы об этом помнить, все закончится Наполеоном, репрессиями и войной. По-другому не бывает.
Вот, о чем я скажу на суде: опомнитесь! То, что вы творите сейчас, приведет к катастрофе, беспощадной диктатуре, не рекам - морям крови! Для того я и взяла в руки пистолет: остановить грядущий чудовищный террор в самом начале, в зародыше. Поймите это сейчас, пока не поздно!
Да, именно так и надо. Не важно, что я буду говорить это в зале, где сидят ленинские прихвостни и лизоблюды. Эта речь обращена к тем, кто сейчас мучается за стенами судебного присутствия, к людям, которым дали почувствовать свободу, и у которых ее могут так же легко отобрать. И она до них дойдет. Обязательно дойдет.
Как хорошо, что мои товарки по каторге такие сообразительные: никто из них не сдал Фейгу Ройдман, Дору, навсегда искалеченную взрывом бомбы, Дору, которая одиннадцать из своих двадцати восьми лет провела на каторге, глухая, полу и просто слепая. Старая контузия по сей день дает такие головные боли, от которых сходишь с ума и хочется застрелиться. Это вам не мигрень тургеневской барышни, это адская мука. Особенно, когда ничего не видишь, не видишь почти ничего или вообще ничего. А я часто перестаю видеть. Даже после операции.
Проклятая бомба. Нет, не так - благословенная бомба, что по какой-то непонятной причине сама взяла, да и рванула в гостиничном номере на киевском Подоле. Номер нам снял Виктор. Виктор, Мика, Реалист... Боевик анархист, единственный мой мужчина, единственная моя любовь, единственный. Ради него я в свои 15 лет бросила все: родителей, друзей, родной город - и ни разу в жизни ни одной секунды не жалела об этом. Я пошла за ним, не задумываясь, влюбившись сразу и бесповоротно, влюбившись в него - и в наше общее дело. Влюбившись навсегда.