Однако миссис Бринк заявляет, что ни в коем случае не позволит мне тратить свой дар на дурацких светских сборищах. Я не раз говорила, что должна использовать свои способности для помощи и другим людям, не только ей одной, ведь именно для этого они мне и даны. Но миссис Бринк всегда отвечает: «Разумеется, я это понимаю. Я предоставлю вам такую возможность в свое время. Просто сейчас не хочу ни на шаг отпускать вас. Вы сочтете меня очень эгоистичной, если я еще немного подержу вас при себе?»
Поэтому все ее подруги наведываются только днем и никогда – вечером. Вечера миссис Бринк оставляет для наших с ней сеансов за закрытыми дверями. Лишь изредка, если я сильно утомлюсь, она вызывает Рут и велит принести вина и печенья.
Ездила в Миллбанк. С последнего моего посещения прошла всего неделя, но атмосфера тюрьмы переменилась, словно вместе с погодой, и стала еще мрачнее и тяжелее прежнего. Башни кажутся выше и шире, чем раньше, а окна – меньше. Даже запахи изменились: над дворами стелется запах сырого тумана, печного дыма и болотной осоки, а в корпусе к уже знакомой вони отхожих ведер, сальных волос, немытых тел и нечищеных зубов добавился мерзкий запах газа, ржавчины и болезни. В коридорах теперь стоят пышущие жаром черные обогреватели, отчего там духота просто невыносимая. Однако в камерах по-прежнему настолько холодно и промозгло, что стены потеют и известь кладки превращается в нечто вроде створоженного молока, оставляющего на платьях у женщин белые пятна. Как следствие, повсюду кашель, несчастные, страдальческие лица, зябко дрожащие плечи.
Еще в здании непривычно темно. Лампы зажигают уже в четыре пополудни, и теперь тюрьма – с высокими узкими окнами, чернеющими на фоне неба, с лужицами неверного газового света на усыпанном песком плитчатом полу, с пасмурными камерами, где женщины горбятся над своим шитьем или корзинками с паклей, похожие на гоблинов, – теперь тюрьма кажется еще более древней и страшной. Даже надзирательницы несколько преобразились под влиянием нового мрака. Они ходят по коридорам более тихой поступью, их лица и руки кажутся желтыми в газовом свете, а черные накидки поверх форменных платьев напоминают плащи призраков.
Сегодня меня отвели в комнату свиданий, где женщины встречаются с мужьями, детьми и родственниками. Пожалуй, самое тоскливое место из всех виденных здесь мною. Оно называется комнатой, но больше смахивает на сарай для скота, ибо состоит из похожих на стойла тесных закрытых кабинок, которые тянутся в ряд по обеим сторонам узкого прохода. Когда к арестантке приходит посетитель, надзирательница приводит ее в одно из таких стойл и переворачивает песочные часы, прикрепленные к стенке над головой. На уровне лица находится зарешеченное окошко, прямо напротив которого, по другую сторону прохода, размещается точно такое же окошко, только забранное проволочной сеткой, а не решеткой. Там кабинка для посетителя, тоже с песочными часами, которые переворачивают одновременно с часами арестантки.