Проход между рядами кабинок шириной футов семь, и по нему постоянно расхаживает взад-вперед надзирательница, бдительно следящая, чтобы ничего через него не передавалось. Чтобы слышать друг друга, арестантке и посетителю приходится повышать голос, а потому временами там стоит изрядный шум. В иные разы женщина вынуждена чуть ли не кричать, таким образом оповещая всех вокруг о своих частных делах. Песок в часах течет пятнадцать минут, по прошествии которых посетитель покидает тюрьму, а заключенная возвращается в камеру.
Узница Миллбанка имеет право на четыре таких свидания в год.
– Что же, им совсем нельзя подойти к своим близким? – спросила я сопровождавшую меня матрону, когда мы шли по проходу между кабинками. – Ни мужа обнять, ни дитя приласкать?
Матрона – сегодня не мисс Ридли, а светловолосая молодая женщина по имени мисс Годфри – покачала головой.
– Таковы правила, – сказала она. (Сколько раз я уже слышала здесь эту фразу?) – Да, таковы правила. Они кажутся вам излишне строгими, мисс Прайер, я знаю. Но стоит лишь подпустить арестантку к посетителю – и в тюрьму тотчас проникнут всевозможные запрещенные вещи. Ключи, табак… Малых детей научают незаметно передавать спрятанные во рту лезвия, прямо при поцелуе.
Я пристально вглядывалась в женщин, мимо которых мы проходили: все они неотрывно смотрели на посетителей в кабинках напротив, словно вообще не замечая нас с надзирательницей. Мне не показалось, что они жаждут обняться со своими близкими для того лишь, чтобы незаметно получить от них нож или ключ. Я ни разу еще не видела в Миллбанке арестанток, которые выглядели бы настолько несчастными. Одна из них, со шрамом на щеке, тонким и прямым, как от бритвы, прижималась лицом к решетке, чтобы лучше слышать мужа; и когда он спросил, как у нее со здоровьем, она ответила: «Да как обычно, Джон, то бишь неважно…» Другая узница – Лаура Сайкс из блока миссис Джелф, донимающая всех просьбами походатайствовать за нее перед мисс Хэксби, – разговаривала со своей матерью, очень бедно одетой пожилой дамой, которая только и могла, что вздрагивать да рыдать за своей проволочной сеткой.
– Так не годится, мама, прекрати сейчас же! – прикрикнула на нее Сайкс. – Рассказывай наконец, что ты узнала? Ты поговорила с мистером Кроссом?
Но, услышав раздраженный голос дочери и увидев проходящую мимо надзирательницу, дама лишь затряслась еще сильнее. Тут Сайкс громко ахнула: прошла уже половина времени, отведенного на свидание; мать без толку проплакала драгоценные минуты!
– В следующий раз присылай Патрика! – закричала Сайкс. – Почему Патрик не пришел? Какая мне от тебя польза, если ты только рыдаешь, и больше ничего?