Он сказал, что очень рад снова видеть меня. Не получив ответа на свое письмо, он уже начал бояться, что неприятное происшествие, имевшее место на минувшей неделе, навсегда отпугнуло меня от Миллбанка. Мне просто немного нездоровилось, ответила я, а письмо мне забыла передать служанка-недотепа. Я заметила, что мисс Хэксби разглядывает тени на моих щеках и вокруг глаз – вероятно, мутных после дозы лауданума. Однако без лекарства я выглядела бы еще хуже, поскольку больше недели не выходила из комнаты, а оно все-таки придало мне немного сил.
Мисс Хэксби выразила сначала надежду, что я вполне оправилась, а затем сожаление, что ей не удалось побеседовать со мной сразу после происшествия.
– Кроме бедной мисс Брюер, рассказать о случившемся было некому. Доус хранит упорное молчание.
Мисс Ридли шаркнула башмаками, принимая позу поудобнее. Мистер Шиллитоу не произнес ни слова. Я спросила, сколько времени Селину продержали в темной. Три дня, последовал ответ. Без судебного постановления держать там женщин дольше не разрешается.
– Три дня в карцере, мне кажется, очень уж суровое наказание, – сказала я.
За нападение на матрону? Мисс Хэксби так не считала. Мисс Брюер столь серьезно пострадала и испытала столь тяжелое потрясение, что навсегда покинула Миллбанк – и вообще тюремную службу.
Мистер Шиллитоу потряс головой и вздохнул:
– Скверная история.
Я кивнула, потом спросила:
– А Доус? Как она сейчас?
– Да так, как и заслуживает, – ответила мисс Хэксби. – Теперь щиплет паклю в блоке миссис Притти, ну и само собой, ни о каком переводе в Фулэм больше и речи нет. – Тут она в упор на меня посмотрела и выразительно добавила: – Полагаю, по крайней мере это вас обрадует.
Я ожидала чего-нибудь подобного. Очень ровным голосом я сказала, что действительно рада, поскольку именно сейчас Доус, как никогда, нуждается в друге и советчике. Теперь она гораздо больше, чем раньше, нуждается в сочувствии добровольной посетительницы…
– Нет, – перебила мисс Хэксби. – Нет, мисс Прайер.
Как я могу говорить такое, спросила она, когда именно мое сочувствие повлияло на Доус столь дурно, что в конце концов она напала на надзирательницу и устроила беспорядок в камере? Когда именно мое особое внимание к ней стало прямой причиной этой дикой вспышки?
– Вы называете себя ее другом, – продолжала мисс Хэксби. – Но до ваших посещений она была самой смирной заключенной во всей тюрьме. Что же это за дружба, которая пробуждает в тихой и послушной девушке такое неистовство?
– Вы намерены запретить мне видеться с ней, – сказала я.