– Значит, мать не сможет лишить меня денег в случае, если… – тут я невольно содрогнулась, – если разгневается на меня за что-нибудь?
Стивен повторил, что деньги принадлежат мне, а не матери и надежно защищены от посягательств, покуда находятся в доверительном управлении у него.
– А если ты на меня разгневаешься, Стивен?
Он недоуменно вскинул брови. Из глубины дома донесся голос Хелен, звавшей Джорджи. Мы оставили их с матерью: я сказала, что нам нужно обсудить кое-какие литературные записи из отцовского наследия, – мать недовольно заворчала, а Хелен улыбнулась. Сейчас Стивен похлопал ладонью по лежащим перед ним бумагам и сказал, что в части моего денежного обеспечения он соблюдает мои интересы так же, как соблюдал отец.
– Пока ты в здравом уме и не подпала под постороннее влияние, побуждающее тебя использовать деньги для какой-нибудь неблаговидной цели и в ущерб собственным интересам, я никогда не оспорю твое право на них, обещаю.
Вот так он дословно сказал, а потом рассмеялся – и на мгновение я подумала: уж не притворство ли вся его доброта? Может, он догадался о моей тайне и теперь жестоко надо мной насмехается? Трудно сказать с уверенностью…
Тогда я задала следующий вопрос: если мне понадобятся деньги сейчас, в Лондоне, – то есть больше денег, чем выдает мать, – как их получить? Надо просто пойти в свой банк, ответил Стивен, и снять со счета нужную сумму, предъявив заверенный им денежный ордер. Он достал такой ордер из своей папки с бумагами, отвинтил колпачок ручки и расчеркнулся внизу листка. Мне остается только поставить рядом свое имя и заполнить чистые поля.
Я разглядывала подпись брата и гадала, действительная ли она. Думаю, действительная.
– За ордером ты можешь обратиться ко мне в любое время, – сказал Стивен, принимаясь складывать бумаги в папку.
На ордере было пустое место, куда вписывается сумма, и я зачарованно смотрела на этот пробел, покуда не показалось, будто он разросся до размеров моей ладони. Заметив, видимо, мой странный неподвижный взгляд, Стивен коснулся листка кончиками пальцев и приглушенным голосом произнес:
– Полагаю, излишне предупреждать, что с этим надо быть крайне осторожной. К примеру, служанкам видеть это решительно не следует. И тебе ведь не придет в голову… – он улыбнулся, – взять это с собой в Миллбанк, правда?
Испугавшись, как бы брат не забрал листок, я быстро свернула его и засунула за пояс платья. Мы поднялись из-за стола.
– Ты же знаешь, я больше не езжу в Миллбанк. Вот почему мне опять сделалось лучше, – сказала я, когда мы вышли в холл и закрыли за собой дверь папиного кабинета.