Ну конечно, он совсем забыл, сказал брат. Хелен не раз говорила, что мое самочувствие заметно поправилось… Он пытливо всмотрелся в мое лицо, а когда я улыбнулась и сдвинулась с места, положил ладонь на мою руку и торопливо заговорил:
– Прости, что я вмешиваюсь, Маргарет. Конечно, мать и доктор Эш лучше знают, как о тебе заботиться. Но Хелен говорит, теперь тебя поят лауданумом, а мне не дает покоя мысль, что после хлорала… в общем, я сомневаюсь, что подобное сочетание такого рода препаратов полезно для здоровья. – Брат покраснел под моим пристальным взглядом, и у меня тоже кровь прихлынула к лицу. – У тебя нет каких-нибудь симптомов? Ну там галлюцинаций, страхов, бредовых состояний?
И тогда я поняла: ему не нужны мои деньги! Он хочет отнять у меня лекарство! Чтобы не дать Селине прийти ко мне! Он хочет сам принимать лекарство, чтобы она пришла к нему!
Его поросшая черными волосками рука с зелеными прожилками вен по-прежнему лежала на моей, но тут на лестнице раздались шаги и появилась одна из служанок – Вайгерс, несущая ведерко с углем. При виде ее Стивен убрал руку, а я отвернулась и сказала, что совершенно здорова, – он может спросить любого, кто меня знает.
– Вон, можешь Вайгерс спросить. Вайгерс, скажи мистеру Прайеру, здорова ли я.
Вайгерс хлопнула глазами и неловко спрятала ведерко за спину. Щеки у нее вспыхнули, и теперь мы все трое стояли красные!
– Да, вы здоровы, мисс, – подтвердила она.
Потом мы обе посмотрели на Стивена, не знавшего, куда деться от смущения.
– Что ж, я очень этому рад, – только и проговорил он. Теперь он окончательно понял, что Селину ему не видать.
Брат кивнул мне и зашагал вверх по лестнице. Чуть погодя я услышала, как открылась и закрылась дверь гостиной.
Тогда я тихонько поднялась в свою комнату, села за стол, развернула денежный ордер и неподвижно уставилась на него. Пробел, куда вписывается сумма, снова начал разрастаться перед моими глазами и в конце концов сделался подобен заиндевелому окну – но под моим взглядом ледяная корка стала таять, истончаться, и сквозь нее постепенно проступали узорные линии и насыщенные краски моего будущего…
К действительности меня вернули голоса, донесшиеся из комнат внизу. Я выдвинула ящик стола и достала дневник, чтобы положить ордер между страницами. Тетрадь показалась странно распухшей, а когда я слегка ее наклонила, из нее что-то выскользнуло и упало мне на колени – что-то узкое и черное. И теплое на ощупь.
Я никогда прежде не видела этот предмет, но сразу узнала. Бархотка с медной застежкой. Бархотка, которую Селина в прошлом надевала на сеансах, а теперь прислала мне – должно быть, в награду за денежный ордер, ловко раздобытый мною у Стивена!