– Одна пустая болтовня, правда, Маргарет? – Теперь он называет по имени, разумеется.
Я улыбнулась, но продолжала смотреть на сестру, которая наклонилась и ущипнула Артура за руку. Она очень не права, называя арестанток слабоумными, сказала я. Все дело в том, что жизнь у них была совсем не такая, как у нее. Может ли она вообразить, насколько велика эта разница?
Присцилла ответила, что не желает ничего воображать, в отличие от меня, которая только и делает, что воображает всякие подобные вещи. Сейчас Артур держал ее запястья, оба ее тонких запястья, одной своей большущей рукой.
– В самом деле, Маргарет, – вновь заговорила миссис Уоллес, – неужели они все из низкого сословия? И все осуждены за преступления довольно-таки заурядные? У вас там нет каких-нибудь знаменитых убийц? – Она улыбнулась, обнажив зубы с темными продольными трещинками, как на клавишах старого фортепьяно.
Убийц обычно приговаривают к повешению, ответила я. А потом рассказала про одну девушку, Хэмер, которая до полусмерти избила сковородой свою хозяйку, но была признана невиновной и выпущена на волю, когда было неопровержимо доказано, что хозяйка крайне жестоко с ней обращалась. Присцилле, заметила я, следует быть поосторожнее со своими служанками в Маришесе во избежание подобной неприятности. Ха-ха, сказала сестра.
– А еще там сидит женщина, – продолжала я, – настоящая леди, своего рода знаменитость среди арестанток, – так вот, она отравила мужа…
Артур выразил надежду, что в Маришесе ничего подобного не случится. Ха-ха, сказали все.
Отсмеявшись, они заговорили о другом, а я все думала: стоит ли сказать, что еще там есть одна необычная девушка, спиритка?.. Сначала решила, что не стоит, а потом подумала: почему бы и нет? Когда я в конце концов все-таки сказала, брат тотчас же откликнулся, самым небрежным тоном:
– А, та медиум. Как там ее? Гейтс, что ли?
– Доус, – поправила я, несколько удивившись. За пределами Миллбанка я никогда не упоминала имени Селины Доус. И никогда не слышала, чтобы о ней кто-нибудь говорил, помимо тюремных надзирательниц.
Но Стивен кивнул – конечно же, он помнит это дело. Адвокатом обвинения был мистер Локк – «милейший человек, сейчас отошел от дел. С удовольствием поработал бы с ним».
– Мистер Халфорд Локк? – спросила мать. – Он как-то обедал у нас. Помнишь, Присцилла? Хотя нет, ты тогда была еще слишком мала, чтобы сидеть за столом с нами. А ты помнишь, Маргарет?
Нет, не помню. И слава богу. Я перевела взгляд со Стивена на мать и обратно, потом повернулась к миссис Уоллес и уставилась на нее.