Спохватившись, он поглядел на часы: с момента погружения Алдошина прошло уже двадцать минут. Линь, привязанный к поясу аквалангиста, продолжал понемногу уходить под воду. Еще десять минут – и ему надо будет всплывать. Морин закрыл крышку-монитор ноутбука, переставил под банку – чтобы не раздавить впопыхах. Если Алдошин увлечется, то ему придется идти за ним под воду.
– Са-а-аня!
Морин обернулся. Метрах в шестидесяти от лодки в волнах показалась голова Алдошина и его рука, размахивающая снятой маской.
– Саня, сюда-а! Наше-е-л! – раздался над водой ликующий крик.
Морин уже торопливо выбирал якорный шнур.
– Как ты и говорил, Саня, самолет лежит на боку. Левое крыло отделено от фюзеляжа, метрах в четырех. Нет, ты просто молодечик, Саня! – Алдошин, не сняв гидрокостюма, торопливо глотал из крышки от термоса обжигающий кофе. – И на сонаре место точное определил, и лодку вывел прямо на это место! Сейчас нужно будет сделать отметку на береговой линии, обозначить точное место находки – и возвращаемся в Долинск! Накрываю тебе поляну, отмечаем это дело по всем правилам – и отвожу тебя домой!
– Поляна – это хорошо, Миша. Только уходить отсюда нам пока нельзя.
– Чего так? – насторожился Алдошин.
Морин показал ему скалу, замыкающую каменистый пляж, рассказал про замеченные блики и свои догадки по этому поводу.
– Если сейчас снимемся и уйдем, то наблюдатели, как дважды два, сделают правильный вывод. Поймут, что мы с первого раза нашли искомое. Надо еще понырять, Миша…
Алдошин задумчиво кивнул: Морин был прав.
– Можно сразу уйти к другой отметке – это как раз почти напротив скалы с наблюдателем, – предложил Морин. – А хочешь, давай с тобой нырнем разок тут, осмотримся, попробуем проникнуть внутрь самолета… Ты уверен, что там нет того, что ты ищешь?
– Практически да, Санек. Тут вот какая деталь: амфибия взлетела с японского аэродрома 6 января 1946 года. И к вечеру того же дня оказалась здесь. Помнишь фотографию наших летчиков, которую я тебе показывал? Так вот, снимок сделан месяц спустя, в феврале. Самолет еще был на льду. И неизвестно, кто и сколько раз за это время успел сунуть туда нос.
– А что с американским пилотом?
– Неизвестно. Если он остался жив после вынужденной посадки, то мой клиент исходит из того, что, скорее всего, перенес доверенный ему груз на берег и где-то спрятал. Хотя здесь вариантов много, Саня. Он мог быть убит, ранен, мог быть сразу захвачен в плен. Пилот, наконец, мог просто бросить самолет со всеми «потрохами» и уйти в тайгу или к людям.
– Ладно, Миша, – вздохнул Морин. – Сие меня не касается. Так что будем делать? Если нырять вдвоем, то останется только один комплект баллонов. Только одно погружение.