Сахалин, западное побережье острова, 2011 год
Алдошин, сгорая про себя от любопытства, все же сдерживал себя, о причинах интереса Абвера к своей персоне спрашивать не спешил. Решил, что так будет солиднее. Не спешил с серьезным разговором и москвич. Мужчины словно состязание устроили промеж собой, терпение свое и собеседника испытывали. Перебрасывались ничего не значащими фразами, «дежурными» замечаниями малознакомых людей.
Когда вышли на давно заросшее буйной растительностью пепелище, которое когда-то было оживленным городком, а теперь едва угадывалось сглаженными временем остатками фундаментов домов, остановились. Абвер сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой, выпустил сизый клуб дыма.
– Значит, здесь вы и промышляете, Михаил?
– Почему здесь? Тут место выбитое, долбить бесполезно – зачетной находки не найти. Так, по мелочи, шмурдяк всякий… Япончики после ковровой бомбежки в тайгу подались, а когда краснозвездные соколы улетели, собрали по развалинам все сохранившееся и в тайге схроны устроили. В землянках да в шалашах обитали, как я разумею… Потом наша «десантура» высадилась с материка. Стали призывать япончиков вернуться в «родные хаты», заняться созидательным трудом на благо народа-победителя. Те законопослушные, раз сказано возвращаться – стали возвращаться. Только куда? А победители, не дождавшись усыпления бдительности, давай по землянкам их шарить. Последнее уцелевшее барахло отбирать. Что в люк танка пролезало – то и брали. Ширмочки золоченые, кимоно шелковые, часы с фотоаппаратами…
– Да, времена были! – крякнул Абвер и снова матюгнулся.
– А что вы хотели, Владислав? Победители испокон веков так поступали – а иначе зачем воевать-то? Эти, первые-то, скромничали: я не даром про танковый люк упомянул. Потом, в 46-м, пришло на остров гражданское управление – вот те грузовиками и пароходами повезли! Те были настоящими шакалами!
– Ну и что тут после шакалов остаться могло? Для вас, я имею в виду?
Алдошин хмыкнул и объяснил: шакалов в городишке практически и не было! Напуганные первыми поборами японцы, видя к тому же полную невозможность возрождения порта и, как следствие, невозможность восстановления городка, таежные схроны свои трогать не стали. Подождать решили, осмотреться – что и как. А тут о репатриации разговоры пошли: хочешь не хочешь, а в Японию, мол, поезжай!