– Хорошо, не буду – вампир вышел обратно и замер от увиденного, в баре находилась Карма в объятиях мужиков с кляпом во рту и расширенными от страха глазами, а они уже лапали её стройные бёдра, задирая платье. Он рассвирепел, глаза налились кровью, вылезли клыки, красивое лицо исказилось до неузнаваемости, становясь похожим на хищника в поиске добычи.
– Я же сказал тебе сидеть в машине!
Она взглянула на него с видом затравленной собаки.
– Ладно, хоть напьюсь вдоволь, – и мгновенно кинулся на мужиков. Одного вырубил с резкого удара головой об стол, другому – вцепился в шею и, высосав кровь, отбросил мёртвое тело, после схватил второго за волосы, оттянул голову назад, процедив сквозь зубы: «Пьяная вонючка», и безжалостно вонзил клыки в его артерию. Напившись, с невозмутимым видом, взял рюмку, плеснул водки из графинчика стоящего на столе, выпил, небрежно протёр рот и руки салфеткой, как будто вытирал томатный сок, выбросив скомканную на пол, и не вытягивая кляпа из девушки, схватил, перекинул через плечо и вышел широким шагом.
У машины, он довольно таки неслабо, шлёпнул её по заду. Она издала гортанный звук.
– Ты будешь меня хоть когда-нибудь слушаться? – рявкнул, вытаскивая кляп, пристально смотря в глаза.
– Прости, – пропищала девушка, понимая, что на этот раз не права.
– Карма, ну сколько можно? Ты же не безмозглая курица! Твой город не Райский уголок. Или ты хотела, чтобы тебя изнасиловали эти грязные мужики, и тогда уже не иметь преград для секса со мной? Но я не приму тебя после такой грязи! – прогремел он, тряся её за плечи.
– Нет.
– Что нет?
– Не хотела.
Он не выдержал, глядя в её скулящие глаза, и с каким-то душевным надрывом, впился в губы. На удивление, она поддалась и, раскрыв рот, аккуратно, даже могло показаться, боязливо, дотронулась языком до его языка. Граф, как-то неожиданно для себя в эту минуту смягчился и, поиграв языками «в кто кого толкнёт», отпустил.
– Ты не только наглая самоуверенная сучка, но и хитрая, как куница.
– Это всего лишь моя благодарность тебе, – пробубнила Карма.
– А я уже ненароком подумал, что ты в меня влюбляешься, – усмехнулся, а в глазах запрыгали лукавые чёртики.
– Не обольщайся. Влюбиться в монстра, себе дороже. И потом, ты же говорил, что больше не прикоснёшься ко мне, что опять передумал?
– Ага, и я прикасался не к тебе.
– Да? А к кому же?
– К твоим соблазнительным губам, а язык ты выставила сама.
Она насупилась, как снегирь на ели покрытой снегом: «Он должен был быть счастлив, что я решила с ним поцеловаться в засос, мерзкий тип».