– Детей не трогать! – проорал Кай, заметив как один из них, схватил шестилетнего мальчишку.
– Хорошо, – пробурчал тот, облизнувшись, как голодная собака, и, клацая зубами, перекинулся на кричащую мамочку. Схватил её за волосы, облизал шею, вытянув длинный язык, надкусил, потекла струйка и, слизнув, процедил:
– А ты хороша, жаль, тебя сразу убивать, но сейчас нам важнее утолить голод. – И он безжалостно вонзил клыки в шею, выпивая кровь из несчастной, дёргающейся в смертельных конвульсиях жертвы.
Другой лекат вытащил трёхлетнего малыша из коляски, укутанного алым пледом, разрывая в клочья ремни и небрежно отбросил на крышу ближайшего дома. Ребёнок закричал от страха и боли, начав скатываться вниз, падая с карниза. Но не успел упасть, как к нему подскочила лекатша с рыжими волосами, вьющимися, будто развевающиеся змеи, как у мифической медузы Горгоны, подхватила и, залетев в ближайший магазин, швырнула на витрину в мягкие украшения под манекеном. Малыш плакал навзрыд, но остался жив. Она понюхала воздух, раздувая ноздри, как капюшон Кобры, вынюхивая жертву, и направилась к спрятавшейся за вешалками продавщице, та позеленев от ужаса, сжалась в комочек, тряслась, как в лихорадке. Лекатша сорвала вешалки с вещами одной рукой, небрежно отбросив на пол.
– Не надо, не надо, – запричитала женщина, сильнее прижимаясь спиной к стене.
– Надо, дорогуша, надо, – и, схвативши за ногу, вытащила, ударив головой об пол, потащила на улицу. Жертва ещё была жива, когда она вырвала из неё сердце, любуясь, выставляя напоказ и, с жадностью облизав, сожрала, довольно причмокивая. Кровь текла по её подбородку, стекая на шею, другие лекаты, подняли головы, подобно голодным вепрям, и начали подскакивать, но она прыгнула на труп, вонзила клыки в кровоточащую рану, присасываясь крупными губами, как шлюха к члену, и быстро высосала всю кровь, не желая ни с кем делиться.
А за углом на грузного мужчину, продающего горячие пирожки, напали сразу два свирепых леката, один прокусил артерию на шее, а другой – на кисти. Мужчина, не успев даже вскрикнуть, закатил глаза, и начал содрогаться в конвульсиях. Люди от жуткого страха, приближающейся смерти, пытались спрятаться куда угодно, но это было невозможно. Лекаты сметали всё на своём кровавом пути, жадно высасывая кровь из каждого найденного человека, взявши эту улицу полностью, как аппетитное живое блюдо. Спастись смогли только дети, и то благодаря графу и его верному псу Каю.
Погубив всех, они увидели одного паренька лет двадцати с хвостиком, одетого простенько, как обычно одеваются студенты некоммерческого вуза, а умные стипендиаты.