«Ту-у-м, ту-у-м!» – Ато во мне вздымается, как цунами, и я захлебываюсь им, чувствуя странные, противоречивые чувства – счастье и почти физическую боль.
«Ту-у-у-м!» – Наши пальцы сгибаются, будто крючья, впивающиеся в плоть недвижимого камня. Я вижу, как из скалы возле разлома сыпется мелкое крошево, и слышу, как за моей спиной в едином восторженном крике сливаются голоса иларов.
И она поддается. Медленно, с боем отдавая каждый миллиметр. Скрежет, с каждым мигом все более и более громкий, сопровождается падающими с потолка грота обломками камней. Илары мечутся в воде за моей спиной, ища укрытие, и только Аавануат, подтащившись ко мне по суше, напряженно замирает, не сводя взгляда с водоворота, что появляется на поверхности озера там, где в него опускается все расширяющийся разлом.
Мгновения текут, складываясь в минуты. Кажется, что под пальцами, что даже не касаются скалы, крошится настоящий камень. Боль в руках становится все сильнее, но мы понимаем, если остановиться сейчас, на второй раз сил может просто не хватить. Мы кричим. От боли, от гнева, от торжества, когда видим, как еще мгновение назад едва заметно расширившийся разлом вдруг расходится в разные стороны, сияя кусочком неба по ту сторону. Как обваливается горная порода, как сквозь нее бурлящим потоком на нас несутся пенные воды свободного моря.
Аавануат протягивает руки к этому потоку, в ее голосе я слышу счастье, а потом бросается ему навстречу, исчезая в его глубине.
Еще одно купание? Ну уж нет!
Мы разводим руки в стороны властным движением, и соленые воды обрушиваются по обе стороны от нас, разбиваясь о береговой камень и окатывая веером брызг.
И вдруг все заканчивается.
Я остаюсь одна со странным ощущением легкости во всем теле. Вокруг меня, стоящей на единственном оставшемся островке, плещется вода, затапливая остатки руин, веселыми пенными барашками убегая во тьму коридора и навсегда пряча от всех последнее пристанище Коррина, возлюбленного и проклятого.
– Ты здесь? – Я скорее беззвучно шевелю губами, нежели спрашиваю это вслух.
Ответ не приходит, и тогда я, повинуясь какому-то наитию, вытаскиваю меч из ножен и, поморщившись, провожу по его кромке пальцем.
Ничего не происходит, на пальце не остается даже царапины, но ответ все же приходит. Мой божественный меч, словно нашкодивший пес, что подсовывает голову под хозяйскую ладонь, предлагает мне взять то, что я еще не взяла. Коррина.
«Нет, еще не время. – Я качаю головой, не желая расходовать такой немыслимо дорогой ресурс сейчас, а потом снова прижимаю подушечку большого пальца к клинку. – Возьми, я так хочу».