Храмовники упали на утоптанный снег, Гаратэ нервно переступал с ноги на ногу, первые ряды солдат отшатнулись, сбивая с ног тех, кто стоял за ними.
«Нет, стой, сбавь обороты! Не надо наказывать тех, кто непричастен!» – прокричала я мысленно, пытаясь вернуть себе контроль над телом, изо всех сил стараясь пошевелить рукой или хотя бы моргнуть, но тщетно.
Светозарная тем временем не сводила взгляда с Ханса, что повис на идущей к телеге цепи всем весом. Его губы зашевелились, с них упала первая тяжелая капля темной крови.
– Громче! – Приказ, как удар хлыста, взрезал воздух. Брат-рыцарь вздохнул с тяжелым, громким хрипом:
– Милость Твою прошу, Свет Несущая, ибо слаб…
– Милость в глазах просящего или милость в руках дающего? – Чувство неизбежного накатило на меня с новой силой. Я ощутила какое-то мрачное удовлетворение, которое никак не могло быть моим собственным, и вновь попыталась вернуть контроль над собой. Раздражение и снисходительность – меня омыло чувствами покровительницы, а потом словно бы отшвырнуло куда-то вглубь тела, в котором мне отвели лишь скромную роль наблюдательницы.
Ханс молчал, тяжело дыша. Его послушники лежали на земле, ошеломленные, не смеющие шевельнуться. Светозарная легко спрыгнула с коня и направилась к согнувшейся фигуре комтура, мне же оставалось только наблюдать как бы со стороны, довольствуясь периодически двоящейся картинкой.
– Перечить защитнику веры – то же самое, что перечить Мне. – Она уже не скрывалась за моим обликом, во всеуслышание заявляя, кто именно сейчас говорит устами Эвелин. – Какая милость в этом случае полагается, брат-рыцарь?
«Как все удачно складывается, сейчас мы решим сразу две… нет, сразу три проблемы!» – услышала я меж тем довольный голос божества где-то рядом с собой и с ужасом поняла, до чего довели наше глупое противостояние с комтуром и череда печальных случайностей, ему сопутствующих.
«Не смей! Нет! Я не хочу! Он не заслужил!»
«Он – заслужил, взгляни сама…» – Светозарная хмыкнула, изображение стало чуть четче, как и звуки, и я увидела, как Ханс поднимает голову, а после – выпрямляется, оставаясь стоять на коленях, и смотрит в «наше» лицо.
– Я думал, Ты оставила нас, Свет Несущая. – Его глаза горели лихорадочным блеском фанатичного обожания. – Столько лет молчания, и вдруг появляется эта… – Лицо комтура вдруг исказила гримаса боли, и он сорвался на шепот: –…защитница. Да. Я понял, я все понял…
Божество хмыкнуло и коснулось кончиками пальцев, облаченных в латную перчатку, макушки комтура.
– Оставь, дитя. Это пустое. Какая милость тебе полагается?