— Чтобы до заката прибыли в лагерь, иначе прикажу выпороть! — отдал я приказ и пришпорил коня, заставив бездельников глотнуть дорожной пыли, поднятой нашим отрядом.
— Внушительная железяка… — уважительно произнес Лукас, нагнав меня через пару минут — и гномьи чары на этом Меваре просто потрясающие!
— А если еще вспомнить, во сколько он нам обошелся — вздохнул я — Да, еще кто-нибудь научил бы меня с ним обращаться…
— Ничего, два-три дня у нас есть — успокоил меня Учитель — Уж не дурнее мы твоего отца!
…А через полтора часа мы уже въезжали в расположение наших войск, вызвав небольшой переполох среди постовых и обедающих у костров солдат. Я только махнул рукой, призывая продолжать трапезу и не суетиться, а сам, не снижая скорости, уверенно проскакал во главе отряда мимо солдатских палаток и костров, в самый центр лагеря. Любой другой легко бы запутался в хитросплетении «улиц» и проходов между солдатскими палатками, но я уже успел хорошо изучить обстановку здесь во время наших полетов с карагачем, и сейчас уверенно держал курс к шатрам комсостава.
Вообще, этот военный лагерь принципиально отличался от виденных мною в фильмах и книгах римских каструмов, или организованных по их же подобию армейских лагерей 19-го века. Здесь не было не то что частокола, рва, или насыпи, но даже и намека на какой-то строгий порядок в расстановке палаток. На первый, неискушенный взгляд казалось, что тут царит полный хаос. Но это только на первый.
Понаблюдав несколько дней глазами карагача за утренней побудкой солдат, я довольно быстро убедился, что никто из них не плутает и не путается, а у этого мнимого беспорядка есть очень уважительная причина — военные маги противника. Никто тут не собирается облегчать им работу и открывать прямой, как стрела, путь в самое сердце лагеря. Наоборот: все было устроено так, чтобы противник в случае нападения надолго завяз в самодельных «улицах», отыскивая дорогу в центр, и тем самым давая время своим магам и командованию организовать контратаку. А с ролью частокола и рвов тут прекрасно справлялись охранные чары, выставленные собственными магами. Что ж… у каждой войны, и у каждого мира есть свои правила. Здесь и вступать в бой ровными рядами пехоты — тоже полное самоубийство. Магия, мать ее… она ломала в моей голове все привычные схемы и понятия.
Спешившись у одного из больших шатров, который, как я недавно узнал, принадлежит барону Алистеру, я бросил поводья подскочившему солдату и быстрым шагом направился ко входу. Но командующий уже и сам спешил мне навстречу, на ходу застегивая ворот мундира.