— Звереныш-то как?
— Дак как, — ответил Денисов, — до утра коль не помрет, утром пойду в село за соской. Без соски разве накормишь?
Федотыч помолчал, разломил своими толстенными пальцами лучинку, пошевелил бровями. Потом сказал:
— Давеча в лесу не стал тебе говорить, а теперь никуда не денешься: не выкормишь ты его, парень. Хоть так, хоть через соску, все одно не выкормишь.
— Это почему же? — удивился Денисов.
— Мал он ишшо. Кабы глядел уже — другое дело, а так нет. Без матки он у тебя и трех дён не протянет.
— Да почему? — еще больше удивился Денисов. — Что у меня, молока, что ли, мало? Залейся молока! Была бы соска — хоть кого выкормлю.
— Вот чудак-человек! Говорят же тебе: не в соске дело. Пускай даже и сосать будет, а все одно подохнет. Он, звереныш-то, как ить устроен: пока слепой, сам испражниться не может. Вот тут матка-то и нужна. Она, што ты думаешь, делает? Лижет жопку-то зверенышу, а пока лижет, он, значит, и оправляется. А без этого у него запор случится, и уж тут ты, хоть тресни, ничем не поможешь.
— Первый раз слышу, ей-богу! — сказал Денисов. — А как же тогда выкармливают? Да я сам, когда пацаненком был, крольчат выкармливал! Крольчихи-то, бывает, бросают их, дак я подбирал и выкармливал. Из соски. Еще как пили!
— Сравнил тоже — крольчата! Они только вылезут, а уже смотрят. Ты вот в лесу живешь, зайцев, чай, видишь — хоть одного слепого зайчонка видал? Да ему ишшо и недели нет, а уж он вовсю бегает да на траве пасется. А твой, — Федотыч показал на лукошко, где лежал медвежонок, — дай бог, через месяц только глядеть начнет.
Денисов верил и не верил Федотычу. С одной стороны, тот, конечно, знал, что говорил, — за двадцать-то лет охоты всякого зверья навидался, а с другой — Денисову казалось, что такого не может и быть, чтоб медвежонок не мог сам сделать свои делишки. Что человек, что зверь — одинаково устроены. Поел, попил, а там, глядишь, и приспичило. Вон младенец, только и знает, что пеленки марать. А медвежонок чем хуже?
— Не знаю, может, и твоя правда, — сказал Денисов, — да мне-то что теперь делать? Не выбрасывать же его. Завтра достану соску, и будет сосать как миленький.
Федотыч развел руками:
— Ну, тогда гляди сам, а я тебе все сказал.
Охотники, разделавшись со щами, напились чаю, покурили и велели возчикам запрягать лошадей.
— Дак приходить за щенком-то? — спросил Федотыч, собравшись.
— Приходи, конечно! — ответил Денисов. — Недельки через две заглядывай, сам и выберешь, какого захочешь. Живешь-то далече?
— В Ярышкине. Поди, слыхал про Ярышкино?
— Как не слыхать — слыхал! — усмехнулся Денисов. — У меня там друг ситный живет.