— Зачем ты на старух время тратишь? — спрашиваю я. — Все равно ведь по-своему делаешь.
— Это ПОЛИТИКА, — отвечает Ксапа. — Я ведь у вас пришлая. Мне нужны авторитет и поддержка МАСС. Они и есть эти самые МАССЫ. Когда я с ними советуюсь, получается, что я их уважаю. За это они меня уважают. Другие видят, что я с ними советуюсь, и то, что я делаю, как бы с разрешения всех мудрых женщин исходит. ПОЛИТИКА…
— Из них мудрая только Старая. Остальные сварливые да крикливые.
— Сварливые… — соглашается Ксапа. — Зато, когда я запретила гадить в хызе, все меня поддержали! Давай, я тебе спинку помассирую.
А сама ЗАНАВЕСКИ из шкур задвигает.
— Давай! — соглашаюсь я, скидывая ДУБЛЕНКУ. И как только она начинает массаж, резко переворачиваюсь, хватаю ее за ТАЛИЮ и бросаю на шкуры.
Ксапа повизгивает, а я расстегиваю на ней ПУГОВИЦЫ. Каюсь, неправ был.
ПУГОВИЦЫ — очень полезное ИЗОБРЕТЕНИЕ.
— Молодой ЧЕЛОВЕК, что вы делаете? — визжит Ксапа.
— Моя твоя не понимать. Моя делать массаж.
— Ах, вы умеете делать массаж?
— Моя не уметь, моя только учится.
— Ой! Но, молодой человек, массаж делают руками…
И тут нас прерывают. Убить за такое мало!!!
Но суматоха в хызе поднимается изрядная. Натягиваем одежки, сдвигаем ЗАНАВЕСКИ.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Охотники степнячку привели, — объясняет Мечталка.
— Откуда здесь степнячка?
— С перевала.
Ну да, откуда же еще?
Ксапа расталкивает столпившихся, командует зычным голосом:
— Лава, Туна, сюда!
Две степнячки из наших пробиваются к ней, помогают тащить гостью на лежак. Гостья, как в хыз вошла, в ОСАДОК выпала. То ли жива, то ли уже не совсем. Ксапа укладывает ее на теплый лежак, вытряхивает из одежек, растирает замерзшие руки-ноги. Любопытные охотники толпятся вокруг, советы дают, бабу обсуждают. Ксапа рычит на них.
А что, неплохая баба к нам забрела. Сильная, широкой кости. Ростом, может, лишь на чуть Ксапе уступает. А может, и нет. Исхудала только страшно. И сиськи с ксапиными не сравнить. У Ксапы тугие, упругие. А у этой — болтаются туда-сюда.
Старая охотников расталкивает, за ней Мечталка с горшком горячего бульона. Прислоняют бабу спиной к печке, в шкуры закутывают, бульоном отпаивают. Степнячка то и дело кашлем заходится.
Напоили, расспрашивать начали. Выяснилось, что никто ее языка не знает. Я еще замечаю, что наши степнячки, как ее говор услышали, мрачнеют, в угол забиваются шушукаются между собой. Наши все мелкие, а эта рослая, в плечах широкая. Догадаться можно, что она издалека к нам попала.
Ксапа из шкур и жердей у печки теплый шалашик сооружает и новыми словами ругается. Только и слышно — ОЭРЗЭ да ПНЕВМОНИЯ. Бабы ей помогают.