На третий день моего пребывания в больнице, одна из медсестёр принесла мне в палату огромный букет цветов.
— Наташа, приходил очень приятный молодой человек и передал тебе эти цветы, — торжественно произнесла она.
Соседки по палате ахнули, и с завистью посмотрели на меня. Я с надеждой взяла букет и вынула оттуда открытку, на которой, ровным красивым почерком было написано: «Выздоравливай, и помни, что я люблю тебя!»
Я бросилась вслед за медсестрой по коридору.
— Валя! Валя! Кто принёс цветы? — на ходу кричала я.
Она обернулась, когда я поравнялась с ней.
— Я же сказала, молодой приятный человек. Ты что же, не знаешь, кто тебе может принести цветы?
— Как он выглядит? — нетерпеливо спросила я.
— Ну: молодой, высокий, симпатичный, — перечисляла она.
— Блондин с синими глазами? — в надежде спросила я.
— Нет, — отрицательно замотала она головой, — тот был шатен, в затемнённых очках.
С моего лица сошла улыбка, и я, медленно повернувшись, побрела назад в палату.
— Что-то не так, Наташа? — крикнула она мне вслед, но я не обернулась.
Надежда, наверно последняя, которая у меня родилась, рухнула. Вадим! Я не нуждалась в его цветах, тем более в сочувствие. Я склонна была думать, что все неприятности у меня с Эмилем, именно из-за него. Но каким образом не понимала, Эмиль не мог знать о нём.
Через десять дней меня выписали. За мной приехал отец, который ещё долго разговаривал с моим лечащим врачом по поводу моего здоровья, выслушивая его рекомендации. В университете меня не было две недели, и я вовсю старалась наверстать упущенное. Я решила не опускать руки, тем более был конец учебного года.
Я не хотела верить, что с Эмилем случилась беда, я просто не могла принять это, какое-то внутреннее чувство говорило, что проблема вовсе не в его здоровье. Он не может сейчас умереть, ведь он говорил, что лель может прожить не менее года после разлуки, а прошло всего девять месяцев.
«Надо проверить всю информацию, а не раскисать, держаться до конца!» — решила я.
Я попробовала связаться с Авророй, и даже написала ей письмо, но ответа от неё не последовало, как и не было ответа от Вильема, Эрика и Фрейи. Они как будто исчезли из моей жизни навсегда. Меня это сильно угнетало, и я глотала таблетки, которые мне выписал врач. Но по ночам я всё равно плакала, когда оставалась один на один со своими мыслями. Я старалась, чтобы родители не слышали моих слёз, но утром по их глазам я всё понимала, они знают, как я страдаю.
Я окунулась с головой в учёбу, стараясь хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей, но это не всегда помогало. Почти каждую ночь мне снился Эмиль, и я каждый раз рассказывала ему про Вадима, но он лишь грустно мне улыбался, не произнося ни слова. Во сне я хотела дотронуться до него, но когда я приближалась, фигура Эмиля начинала отдаляться от меня. Во сне я кричала и звала его, отчего внезапно просыпалась и начинала пить таблетки, чтобы успокоиться. Мама, несколько раз пыталась поговорить со мной, но я сразу замыкалась в себе, не желая поднимать эту тему, а она лишь качала головой и тяжело вздыхала. Однажды я пришла домой и, раздеваясь в коридоре, услышала, как мама с папой, на кухне, говорят обо мне.