— Ответ на твой вопрос, который приведет тебя к тому, что пока от тебя скрыто.
— Твоя жизнь пропитана кровью и предательством. Ты ничтожество. Ты помогаешь всем, и за счет этого ты причастен ко всему. Ты не лучше меня, а может, даже хуже, ведь я иду к одной цели, а у тебя их тысячи. Делаешь вид, что ты сам по себе, что ты особенный? И запомни: я не торгуюсь!
— Ты прав во всем. Но мне нужно наставить этих людей на путь истинный сейчас, а не после их смерти. Мне нужно, чтобы они все осознали до того, как их душа перейдет в твои руки. Считай это личной просьбой.
— С чего вдруг такое милосердие с твоей стороны к этим людишкам?
— Ты же сам сказал, что я забиваю себе местечко потеплее. А вдруг победит твой брат? Я хочу отличиться не только в плохих деяниях, но и в богоугодных.
— Ну, хорошо, — с презрением произнес Анатас. — Я свое слово держу, быть посему. Теперь дело за тобой. Только помни, что сказано. «Потому что все согрешили и лишены славы Божией»[22].
— Они ищут священника, — старик прикрыл глаза.
— Зачем им нужен священник, которого погубил Виктор?
— У него осталась дочь.
— Дочь? Причем здесь она?
— Спроси это у своего раба Александра и, возможно, он даст тебе ответ на то, что пока скрыто от тебя.
Анатас встал и медленно пошел прочь, опираясь на трость с золотым черепом, а за ним из снега и тьмы по очереди выходила его троица. Они остановились у дома, где сидел на пороге маленький мальчик. Анатас наклонился к ребенку, посмотрел ему в глаза, поднял на руки и, открыв дверь дома, зашел внутрь в сопровождении своей свиты. Посадив мальчика на стул рядом с печкой, он тихо спросил:
— Ты чего-нибудь хочешь?
— Нет, — еще тише ответил Никита.
— Хорошо. Не бойся нас, мы не причиним тебе вреда. Ты знаешь, кто я?
— Дядя.
— Я не просто дядя, я волшебник. Могу сделать все, что ты захочешь, все, что пожелаешь, — достав шоколадку из кармана, Анатас протянул ее парнишке.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Так чего ты хочешь?
Никита осмотрел Анатаса и его свиту.
— Я хочу, чтобы тот страшный дядя не был таким страшным, — указал он пальцем на Грешника.
— Извини, но этого я не могу сделать. Он станет красивым только тогда, когда все люди будут хорошо себя вести. Но пока, к сожалению, этого не происходит.
— Ну я же себя хорошо веду?
— Конечно. Только твои родители ведут себя очень плохо. Да и многие другие люди тоже ведут себя скверно. Если бы все вели себя так, как ты, то меня бы здесь не было. Тогда и волшебство не потребовалось бы.
— Ты хороший и добрый, ты мне нравишься.
— Спасибо. А теперь пойдем, я тебе кое-что покажу.