— Но где тут связь со мной?!
— Ты был тем, кого не вписали в историю: ты был тринадцатым. Признаюсь, ты раскаялся, но одного раскаянья мало. Поэтому ты и видишь сны, о которых никогда и никому не рассказывал, списывая их на усталость и психологические проблемы.
— Но что я сделал?!
— Ты не только предал, но и убил. Я вижу, ты не осознаешь содеянного. Но я покажу тебе, кто ты.
Алексей сидел рядом с мальчиком, который все время плакал и просил поиграть с ним. Мальчика звали Маркус.
— Ну что ты все время пищишь?! — рявкнул Луций и отвесил ему подзатыльник.
— Луций! — послышался строгий голос отца. — Он твой брат. Ты должен защищать его, а не прописывать ему оплеухи!
— Да, отец, — смиренно согласился он.
Время ускорилось, как на кинопленке: дома дряхлели, на их месте строились новые, лица сменяли друг друга. Действие перенеслось куда-то в леса Германии.
— Мы идем почти месяц, нас никто не преследует и никто не атакует. Это наши земли. Что мы здесь делаем? — врезался в уши повзрослевший и возмужавший голос Маркуса.
Луций огляделся. Он слышал шелест деревьев и вдыхал свежий воздух, от которого кружилась голова. Да, это не Рим с его спертым запахом и каменным лабиринтом улиц. Это Галлия.
— Повстанцы собрали армию, ею командует Бартус. Они разграбили уже несколько вилл, разбили три гарнизона, постоянно перехватывают обозы с продовольствием и грабят наших жителей. Не стоит их недооценивать. Бартус служил Арминию и действует так же, как действовал этот предатель, — ответил Луций.
— Ты взял с собой гвардию, которая должна охранять императора и Рим. Зачем? Сражаться против рабов?
— Это мой легион, Маркус, заруби себе это на носу. Эти воины прошли со мной огонь и воду. А сражаться против рабов намного сложнее, чем против воинов. Раб знает, что его участь — смерть на кресте. Так зачем тратить жизнь впустую, когда можно забрать с собой несколько граждан Рима? Страшен человек, которому нечего терять.
— Но тут нет ничего, кроме леса и сырости.
— Легион! Стой! Принять боевой строй! — прокричал Луций и, привстав на стременах, стал всматриваться в густой туман.
— Что происходит?
— То, что ты хотел. Мы настигли их. Там впереди их лагерь!
— Они ждут нас?
— Да, им некуда больше идти, там их жены и дети! Они будут биться.
— Ха! Может, пошлем парламентера?
— Боюсь, Маркус, они просто отсекут ему голову.
— Так что будем делать?
— У нас есть приказ. Будем атаковать! Рабов нужно наказывать: они должны понимать, что значит противиться воле хозяина.
— Клементий ведет свой легион с востока и нагонит нас через два дня. Может, подождем его? А пока возьмем лагерь в осаду. Зачем терять людей? Они все равно не дадут открытый бой, а превосходство в численности — уже победа.