— Все происходит, как вы, Мессир, и хотели. Секта раскололась. Новый игрок подстегнул Александра принять кардинальные меры.
— Это хорошо. Миру нужен естественный отбор, выживать должен сильнейший.
— А если Александр проиграет? И его место займет он?
— На счет этого можно не беспокоиться: за две тысячи лет Александр не потерпел ни одного поражения. Но его время от времени приходится подгонять страхом. Люди не могут действовать самостоятельно, им всегда нужен стимул, а страх и есть лучший стимул для любого животного. В этом состоянии они либо вовсе перестают думать, либо соображают за троих.
— А давайте их всех замочим! Сделаем с ними что-нибудь страшное! Чтобы море кровищи, ну и все остальное! — не выдержав, заорал Грешник.
— Замочим, обязательно замочим! Только позже! — хлопнув его по плечу, проговорил Маркус.
* * *
Погода ухудшалась. Даже старики не помнили такой зимы: уже несколько дней столбик термометра не поднимался выше минус тридцати трех градусов по Цельсию. И что самое странное, при таком морозе не переставая шел снег.
Александр тем временем несколько часов медитировал в своей комнате. Охрана, стоящая перед дверью, никого к нему не пускала. К комнате учителя подошла девушка с подносом, полным всяких яств. Охрана хорошо знала ее: она всегда приносила вино и еду Великому магу.
— Что тебе нужно, сестра?
— Я принесла ужин нашему учителю.
— Но он ничего не просил.
— Он уже давно ничего не ел, и мы с сестрами приготовили ему ужин, дабы он смог отведать пищу и выпить доброго вина.
— Ничего не надо. Без его разрешения никто не может войти в эту дверь, и ты, сестра, прекрасно это знаешь.
— Тогда я зайду позже.
— Конечно, сестра. Возможно, тогда он захочет отужинать.
Девушка скрылась в темноте коридора. В комнате, куда она так и не попала, творилось то, чего простым смертным видеть не дозволялось. Под потолком в позе лотоса парил учитель, держа в руках огненный шар, переливающийся разными цветами и озаряющий комнату, подобно полярному сиянию. Вскоре действо прекратилось и Александр опустился в кресло. Посидев какое-то время в оцепенении и отдышавшись, он поднялся и позвал охрану.
— Да, учитель.
— Ко мне придет человек, который назовет себя Лекантом. Когда он появится, без промедления проведите его в мою обитель.
— Как пожелаете, учитель, — отрапортовали охранники и закрыли за собой дверь.
— Теперь-то, мой друг, молись. Сильно молись.
Метель продолжала завывать свои ужасные песни, не успокаиваясь и не утихая. Но так она резвилась в городе — в лесу же было намного тише. Ветер путался в деревьях, а выпавший снег поглощал почти все звуки. Вдруг, нарушая молчание чащи, затрещали сучья. Раздвигая руками кустарники, проваливаясь по пояс в сугробы и хрустя снегом, по лесу брел человек, которого в темноте можно было принять за медведя-шатуна. Тяжело дыша, он вышел к поселку у станции Рада, остановился и огляделся. Его длинные до плеч серебристо-седые волосы светились в ночной темноте. В своей одежде он походил на бродягу: расстегнутая дубленка была надета на голый мускулистый торс, покрытый множеством шрамов, а старые джинсы заправлены в унты, сшитые вручную из собачьей шкуры. Лица человека не было видно из-за растрепанных волос. Медленно присев на корточки, он поднял с земли горсть снега, сжал ее в руке, поднес к носу и, сделав глубокий вдох, отшвырнул в сторону. В этот момент заплывшее тучами небо дало трещину, из которой блеснул лунный луч, осветивший путника. Он повернулся к свету, словно загипнотизированный, и стал пристально смотреть куда-то вверх. Его грудь жадно вдыхала воздух, а глаза сверкали странным животным блеском. Мгновение спустя странный человек резко поднялся и, отряхнув с себя снег, направился в поселок. Однако, не пройдя и десяти шагов, он остановился.