— Не мешай мне, монах. Ты же знаешь: меня не остановить.
— Я и не собирался. Я лишь хотел предупредить тебя, — послышался ответ, и из темноты вышел огромный человек в монашеской рясе.
— Мы с тобой по разные стороны. Ты служишь своему хозяину, я же не служу никому, — сказал седовласый.
— Разве? Тогда зачем ты здесь?
— Ты знаешь, раз пришел сюда.
— Значит, и ты несвободен. Внутри тебя плачет бесполое, страшное существо, которое будет всегда завидовать тем, кто многие тысячелетия являлся его пищей. И вскоре оно станет просить у неба только одного: чтобы огонь, который еще тлеет в его никчемной душе, принадлежал тому, кому он действительно нужен.
— Я голоден, монах, не искушай меня. Говори, зачем ты здесь?
— Ты считаешь, что не принадлежишь никому. Но ты заблуждаешься. Ты зверь только изнутри, снаружи ты человек, а людям дано право выбора. Возможно, им пора воспользоваться и тебе? Ты волен перейти и на другую сторону. Зло тоже может быть во благо!
— Слишком запутанно ты говоришь, монах. Сделка заключена у всех, у тебя — с Богом, у меня — с Александром. Зачем делать выбор? Мне он не нужен. Я знаю свое место в пищевой цепочке, и оно меня полностью устраивает! Я наемник, а не слуга, — злобно ответил седовласый и пошел прочь.
— Наемник? — тихо добавил монах. — Ты раб для него, а сделка эта, словно между мышкой и кошкой, никогда не сулила мышке ничего хорошего. Помни об этом! — прокричал он в след уходящему.
* * *
В подземелье Александр метался по своей комнате. Он периодически звал охрану и нервно интересовался, не пришел ли кто. Так продолжалось, пока время не перевалило за полночь. Измученный и уставший от переживаний и ожидания, повелитель приказал, чтобы ему принесли поесть. Через несколько минут в комнату вошла служанка с подносом. Поставив его на мраморный стол, девушка поклонилась и направилась к выходу, но Александр окликнул ее.
— Постой, дитя. Как тебя зовут?
— Татьяна, — робко ответила она.
— Останься и раздели со мной ужин, — Александр сам не понимал, зачем он это делает и для чего пригласил служанку поужинать с ним.
— Я не могу.
— Почему? Разве ты не хочешь пообщаться со своим учителем? Не бойся, я не обижу тебя.
— Я не могу общаться с вами, так как меня еще не приняли в братство. Я только готовлюсь, а настоятельница запрещает нам общаться с вышестоящими братьями, тем более с вами, учитель.
— Ах, да, правила, кругом одни правила. О них можно сказать то же, что и о законах: их многочисленность способствует не столько их соблюдению, сколько нарушению. Ну хорошо, тогда просто постой или, если хочешь, присядь и побудь со мной, пока я ем. Эти стены утомили меня, и я хочу поужинать с простым человеком.