— Ну, пусть там и остаются. А мы с тобой ляжем спать, клянусь эфесом, теперь каждому дню — своя забота. Разумеется, не мешает, если находишься в незнакомом месте, запереть дверь на засов. Вот так!
Воин бросился на койку и через минуту уже крепко спал. Было около трех часов утра, когда Аллейн, забывшийся тревожным сном, внезапно проснулся от негромкого вскрика или восклицания. Он прислушался, однако звук не повторился, и, решив, что это была всего лишь перекличка часовых на стенах замка, он успокоился и задремал; но несколько минут спустя его сон снова был нарушен: у двери послышался легкий скрип, кто-то, казалось, осторожно налегает на нее, пробуя открыть. Затем юноша услышал тихий звук шагов на лестнице, кто-то поднимался наверх, и вдруг раздался смутный шум и сдавленный стон. Аллейн сел на постели в полном смятении, теряясь в догадках и спрашивая себя: что же происходит? Может быть, просто занемог лучник и к нему позвали лекаря, а может быть, здесь разыгрываются какие-то зловещие события? Но какая опасность угрожает им в этом укрепленном замке, охраняемом прославленными воинами, окруженном высокими стенами и широким рвом? Да и кому нужно причинять им вред? Юноша было убедил себя, что эти страхи совершенно необоснованны, как вдруг глаза его увидели нечто такое, отчего кровь застыла в жилах и перехватило дыхание, а руки судорожно вцепились в одеяло.
Прямо перед ним было окно, и в него лились потоки лунного света, но внезапно что-то на миг заслонило свет, и, приглядевшись, Аллейн увидел, что снаружи медленно качается из стороны в сторону, как бы подскакивая, голова человека, чье лицо обращено к нему. Даже при неясном свете в этом окровавленном, изуродованном, искаженном лице нельзя было не узнать его юного товарища-оруженосца, еще недавно сидевшего у него на постели. С криком ужаса Аллейн бросился к окну, а разбуженные этим криком лучники тоже вскочили с коек и в полной растерянности озирались вокруг. Да, юноша убедился, что опасения его были не напрасны. Его зверски убитый, жестоко изувеченный несчастный друг был выброшен из верхнего окна на веревке, стянувшей ему шею, и тело его, которое теперь мерно раскачивал ветер, ударялось о стену, а изуродованное лицо словно заглядывало в окно.
— Боже мой! — воскликнул Аллейн, дрожа всем телом. — Что это за ужас? Кто совершил это злодеяние?
— Я вижу, удары нанесены камнем и сталью, — бесстрастно сказал Джон. — Давай сюда лампу, Эйлвард! Этот лунный свет слишком размягчает сердце человека. Широко раскройте глаза, данные вам Богом, и смотрите!