– Трюфелей ему туда насыпьте, – посоветовал Иван. – От души так…
Он протянул руку и взял бокал с шампанским, который как-то очень незаметно и ловко подал ему метрдотель.
– Бурная выдалась ночка? – спросил я.
– Я слишком стар для этого дерьма… – пробормотал Иван, в два глотка осушая бокал.
Шампанское поставили и перед нами. Милана пожала плечами и отпила глоток, мы с Дариной не стали.
– Скажите, а зачем вы страдаете от похмелья? – спросила Милана.
– Я нюхал кокаин с голого животика модной молодой актрисы, – сказал Иван саркастически. – Потом пил пятидесятилетний виски… не очень удачный, кстати… Ну и до утра эту актрису мы вместе с модным, хоть и старым, режиссером…
Он глянул на Дарину, хмыкнул и взял ещё бокал.
– Я не спрашиваю «почему», – сказала Милана спокойно. – Я поняла, что вы занимались развратом в компании юной красивой девушки и мерзкого даже внешне деятеля культуры, а ещё жрали наркотики и безжалостно хлестали алкоголь, бутылка которого стоит как спасение жизни больного ребёнка. Где-то в перерывах вы двигали, как вам было нужно, большую политику, издевались над гостями, которые старались этого не замечать, и вообще вели себя как свинья. Что вам, в принципе, было противно и неприятно. Но зачем вы теперь страдаете? Вы же можете свой организм разобрать и собрать на ходу.
Иван хмыкнул. Кивнул:
– Могу. Вы задали правильный вопрос, милая. Зачем я страдаю? Я хочу страдать. По нашим меркам я молод, и мне действительно не нравится многое из того, что я делаю. Поэтому я принимаю определённые последствия своих действий. Видимо, часть меня считает это справедливым.
– А те части, что не считают? – спросил я.
– Им всё равно, они заняты своими делами… – пробормотал Иван. – Уверен, папочка нашёл бы под это дело красивый нравоучительный стих, но позвольте не выпускать его на поверхность…
– Мне очень жаль, – сказала Милана. – Наверное, даже вам можно помочь. Со временем.
– Вот благодарю покорно, – Иван поморщился. – Отправляйтесь назад и помогите моей версии в своём мире. Тут мы как-нибудь сами справимся…
Он взял ложку и стал мрачно хлебать овсянку. Я тоже попробовал чуть-чуть, но овсянка оказалась совершенно диетической, на воде, без соли и сахара, так что я отодвинул тарелку и дождался яичницы.
Самая обычная яичница из трёх яиц с тонкими чёрными пластами трюфеля, чей запах перебивал всё на свете. Я сгрёб трюфель к краю тарелки и съел жареные яйца, подбирая желток кусочком хлеба.
Хлеб, кстати, был великолепный, свежий.
– Я всё продумал, – вновь принимаясь за шампанское, начал Иван. – Самый правильный вариант – вбросить вас в мир Инсеков. К сожалению, в материнский мир я прямой проход не открою, но я нашёл альтернативу, которая поможет внедриться в ряды Изменённых. Очень-очень горячая точка, как на заказ… Вам понравится, Максим!