Климову невольно вспомнилось, как впервые пришел на корабль, как его встретил Демин. Мичман дружески пожал новичку руку, спросил, откуда родом, кто отец, мать... Вопрос о невесте Петру не понравился, и он грубовато парировал:
— Может, доложить вам, целовал я свою невесту или нет?
Демин после знакомства пригласил Климова в акустический отсек и включил свет.
— Вот и наша станция! — торжественно произнес он, снял с головы фуражку, повесил ее на крючок у самой двери. — Этой станцией я обнаружил не один десяток подводных лодок. Без моего доклада командир корабля ни разу не вышел в атаку на лодку. Видишь экран? Его надо умело «читать»...
Так началась служба Петра Климова на морской границе.
Спустя некоторое время он обжился на сторожевом корабле, ближе узнал мичмана, даже как-то в гости к нему ходил.
— У меня нет семьи, Климов, — признался подчиненному старшина команды. — Холостой я.
Климов удивленно заморгал ресницами. Как же так? Не год и не два служит мичман на корабле и не женат. Он намеревался узнать причины холостяцкой жизни своего командира, но Демин с улыбкой пояснил:
— Есть у меня девушка. Поеду в отпуск и непременно женюсь.
И действительно, мичман вскоре уехал домой, женился там, но жену почему-то с собой не привез. Вернулся на корабль грустный, опечаленный. Однажды, выбрав удачный момент, когда мичман был на посту один, Климов поинтересовался:
— Ваша Аня осталась дома грибочки собирать?
Демин вспылил:
— Тебе зачем это знать?
Климов понял, что наступил человеку на больную мозоль. После приборки мичман проверил боевой пост. Спросил, готов ли матрос в море.
— Вам, Климов, придется поработать над своей этикой. Советский моряк — это человек высокой культуры и горячего сердца.
— Я не знаю, что у вас на душе, — смущенно заговорил Петр, — но если из-за жены покинете корабль...
— Тебе сколько лет? — прервал Демин подчиненного. — Девятнадцать? Мне — двадцать восемь. Сколько можно холостяковать? Аня у меня ласковая, добрая, но жить на Севере не хочет. Видно, и мне пора на суше бросать якорь... Корабль, Петр, славен не нашими именами, — рассудительно продолжал мичман, — боевыми делами моряков. Так что служи честно на морской границе, чтоб наше дело на «Ястребе» было на должной высоте. Пора и тебе за все отвечать.
— Акустику я люблю, — загорелся Климов. — И вообще... Море, оно как живое. Слушаешь его глубины и диву даешься. В морской пучине кипит своя жизнь... Когда вы собираетесь в запас?
— Покажет время.
В тот день мичман побывал у командира.
— Садись, Василий Кузьмич, а то в ногах правды нет, — Гаврилов улыбнулся краешками губ, пристально посмотрел мичману в лицо, словно видел его впервые. — Что, небось конфликт с женой?