— Игорь Борисович, — окликнул командир старпома, — мне кажется, что лодка оторвалась куда-то на зюйд, где ей легче укрыться у скал. Соберите и проанализируйте данные корабельного противолодочного расчета и доложите свои соображения.
«Решил меня проверить», — чертыхнулся про себя Покрасов.
Он что-то долго рассчитывал на карте, то и дело обращаясь к штурману. Гаврилов мысленно торопил его, до рези в глазах всматриваясь в серо-холмистое море. Мысли о лодке настолько горячили его ум, что он пальцами сжал горящий окурок и загасил его, не ощущая боли. Старпом все еще «колдовал» у карты. Наконец он подошел к командиру и, как показалось Гаврилову, равнодушно доложил:
— Мы пришли к выводу, что «противника» в этом районе нет.
Гаврилов спокойно спросил старпома:
— На чем основаны ваши соображения?
— На расчетах. Плюс район плавания, в котором мы находимся. Видимо, командир лодки решил уйти ближе к берегу, где есть возможность укрыться. Здесь, у фарватера, его проще обнаружить. Вот, посмотрите на карту...
«Пожалуй, он прав», — решил Гаврилов. Тогда почему лодка оказалась именно в этом месте? Этот вопрос он и задал Покрасову.
— Возможно, она всплывала для связи с берегом, — коротко ответил старпом.
«А что, может быть...» Гаврилов взял микрофон:
— Акустик, что слышно?
— Горизонт чист!
— Я и сам чувствую, что кругом тишина, — повысил голос командир. — Смотрите там в оба!
Покрасов не выдержал, заметил:
— Сергей Васильевич, зря вы так на акустиков. Вам же говорил адмирал, что район моря здесь очень сложный, рельеф дна каменистый и большой перепад глубины. Помню, наш комбриг в бытность свою командиром корабля в этом районе тоже упустил подводную лодку. Акустики крепко схватили ее в электронные клещи, но она все же куда-то исчезла.
— Кто был акустиком?
Покрасов промолчал, словно не слышал вопроса.
Командир вновь спросил:
— Кто был акустиком? Видно, нес вахту такой же молодой, как наш Климов.
На скулах Покрасова вспыхнули желваки:
— Я нес вахту.
— Вы? — удивился командир. — Что ж, тогда дело ясное...
Покрасов обжег Гаврилова взглядом.
— Вы чем-то недовольны?
— Думаю о лодке, — схитрил Покрасов.
— Я все же не теряю надежды, — усмехнулся Гаврилов. — Если у Климова есть чувство гордости, он обнаружит лодку. Тут, если брать шире, речь идет о долге и чести.
— Не понял вас, Сергей Васильевич, — признался Покрасов. — Если матрос потерял контакт с лодкой, значит, он потерял свою честь, не выполнил свой долг, так надо это понимать?
Гаврилов прошелся по мостику, взглянул на море, где у скалы курился туман, с криком носились чайки, потом вернулся на прежнее место, встал рядом со старпомом.