— Девчата, кто пошутил? — спрашивали друг друга. Все единодушно отрицали, — мол, какие могут быть шутки, если человек голодным остается.
— Может, ты ее дома забыла.
— Да нет же, — настаивала Маша, — я ее вот здесь положила.
Шутки прекратились. Все чувствовали себя неловко. Поиски закончились общим обедом: выложили на траву все, у кого что было, наперебой угощали Машу и успокаивали ее.
— Не жалко сумку, — грош ей цена в базарный день. Перед вами неудобно. Получается вроде бы я нарочно шум подняла.
— Ну, будет тебе. Подумаешь, кто-то шел мимо и пошутил — взял да и спрятал.
На всякий случай после обеда еще прочесали лесополосу. Да ничего не нашли. Молча приступили к работе.
Занятые поисками, а затем обедом, они не обратили внимания на мужчину, который, расположившись метрах в двухстах от них, там, где кончалась табачная плантация, а массив кукурузы вплотную подходил к лесополосе, не спеша опустошал серую с оторванной ручкой сумку. Содержимое он поглощал жадно, с удивительной быстротой. Большим, можно даже сказать громадным перочинным ножом он нарезал сало и проглатывал ломтики его вместе с кусками пирога, почти не пережевывая. От этих глотательных усилий кожа на его круглой коротко стриженной голове подергивалась, оттопыренные уши шевелились, словно помогали проталкивать пищу. Покончив с салом и пирогами, мужчина пошарил в сумке и извлек вареные яйца. Над ними он трудился уже более спокойно. Ощущение голода притупилось, и теперь он не просто насыщался, а смаковал. Старательно вычищая ножом яичную скорлупу, он явно растягивал удовольствие от обеда. Молоко пить не стал, спрятал бутылку в карман серого помятого пиджака. Зато бурлуйчик с водой осушил до дна.
Взглянув на женщин, приступивших к работе, мужчина улыбнулся, подхватил сумку за уцелевшую ручку и пошел к тому месту, где недавно еще шумели колхозницы, разыскивая пропажу. Шел, продираясь сквозь кусты, стараясь оставаться незамеченным. Сетки и сумки, похудевшие после обеда, были свалены в кучу под тем же кустом, что и раньше. Мужчина бросил сумку сверху, еще раз взглянул на работающих и скрылся в лесопосадке.
II
Июльский зной волнами перекатывался через подоконник распахнутого окна, обжигал лицо. Дежурный по райотделу милиции курсант Александр Рак, изнемогая от жары, все поглядывал на часы — скорей бы вечер, будет все-таки не так душно. Не повезло ему с практикой. Другие попали на оперативную работу, а ему досталось практиковаться в должности постоянного дежурного. Сиди здесь, выслушивай телефонные звонки. Где-то соседи ругаются — звонят, зовут милицию, муж напился, жену в дом не пускает — звонят, приведут какого-то подвыпившего сквернослова — оформляй бумаги на него… Надоедает. То ли дело оперативники. Хотя вот по соседству за стенкой сидит «опер» угрозыска. Тоже с утра не выходит из кабинета, бумаги пишет. Ему, небось, также душновато, а сидит. Но его хоть телефонными звонками не одолевают по мелочам.