На рассвете всей деревней провожали счастливого человека до большого тракта.
Спустя несколько месяцев в Марселе он купил местную газету и прочитал приговор генуэзского военного суда:
«Военный дивизионный совет в своем заседании в Генуе, по приказу его превосходительства господина губернатора, рассмотрел дело государственного военного фиска против Гарибальди Джузеппе Мария, сына Доменико, 26 лет, морского капитана торгового флота и матроса третьего класса королевской службы; Каорси, 30 лет, и Маскарелли Витторе, 24 лет, и установил, что Гарибальди, Маскарелли и Каорси были организаторами заговора в нашем городе в январе и феврале этого года и стремились вызвать в королевских войсках восстание для свержения правительства его величества.
Выслушав это сообщение и призвав на помощь господа бога, суд приговорил: Гарибальди, Маскарелли и Каорси — к наказанию позорной смертью и к публичному отмщению как врагов отечества и государства и бандитов первой категории.
Генуя, 3 июня 1834 года — Брэа, секретарь.
Рассмотрено и одобрено. Губернатор, дивизионный начальник, маркиз Паулуччи».
4. Званый ужин у губернатора
Савойская экспедиция была разгромлена.
Сотни эмигрантов, взявшихся за оружие, — итальянцев, поляков, французов, венгров — расплатились за неудачу годами тюрьмы и новых изгнаний. Дикие репрессии обрушились на города Пьемонта, вселяя даже в тех, кто не участвовал в заговоре, страх, растерянность или апатию. Пытки в застенках и военные суды вызвали ропот населения. Жестокие времена метили людей — одних тоской разочарования, других ремеслом предательства.
Впрочем, с виду жизнь текла как обычно. Ранней весной с моря ночью приходил сирокко — южный ветер, сухой и жаркий, несущий дыхание африканских песков. Ему предшествовали легкие перистые облака, а на закате солнце озаряло ледяные вершины Альп густым пурпуром. Моряки, огибавшие берега Генуэзского залива вдоль ровной стены приморского хребта, где Альпы сливаются с Апеннинами, слышали отдаленный колокольный благовест в селениях. Поутру на рынок Генуи съезжались пригородные крестьяне на ушастых осликах с бутылями оливкового масла или кругами овечьего сыра. В закоулках солнечной набережной сбывалась контрабанда, особенно входившие в моду индийские шали и кашмирская шерсть.
С виду жизнь текла как обычно. И юный граф Камилло Бензо Кавур, собираясь на званый вечер в дом губернатора Генуи маркиза Паулуччи, мог беспечно предаваться заботам о своей внешности. Зеркало висело на двух колоннах красного дерева. Колонны покоились на мужском туалете в стиле первой империи, рассчитанном на огромный рост наполеоновских мамелюков.