— Это кого там Залмар принес? — послышался чей-то голос со стороны печи, и через мгновение Аш увидел щуплого немолодого мужчину с рыбьими карими глазами навыкате и с длинной угольно-черной бородой, в которой уже виднелись редкие седые волоски. На голове селянина красовался мягкий войлочный колпак, а через плечо была переброшена толстая коса цвета воронова крыла.
Староста поднялся с лавки у печи, где он чинил с помощью лыка изношенные лапти. Отряхнув с выгоревшей на солнце красноватой рубахи мусор, мужчина прищурился и с головы до ног оглядел гостя, стоявшего на пороге.
— Хорошего дня, эфенди. Вы староста? — спросил Ашарх и плечом сдернул с себя капюшон плаща.
— Известное дело я. А вы кто будете?
Неторопливо обогнув стол, староста приблизился к профессору и подслеповато присмотрелся к его лицу. Черные густые брови нахмурились, а на лбу появились глубокие морщины. На носу селянина сидела крупная волосатая бородавка, невольно притягивавшая взгляд, и первые мгновения незваный гость никак не мог перестать на нее смотреть.
— Мое имя Аш… Ашинас, — вовремя исправился Ашарх, в последнюю секунду опомнившись. — Я бы хотел получить причитающуюся мне награду за голову убитой твари.
Подняв повыше котомку, профессор указал на нее рукой. Староста удивленно заморгал, во все глаза рассматривая испачканную в черных разводах ткань.
— Ночевал в лесу, и вот вылезла эта зверюга… Сколько там мне положено квиков?
Селянин задумчиво почесал затылок, сбив колпак на бок.
— Ко мне уже лет пять никто с тварьей башкой не приходил… А чего вы, эфенди, в город ее не отвезете? Тут до Уце всего ничего езды, на повозке часа за четыре добраться можно.
— Ваше село было ближе, — сказал Аш, поджав губы, и высокомерно поднял бровь. — Какие-то проблемы?
— Да нет… Токмо башку покажите мне, а то мало ли вы старую засохшую туда положили. Сами знаете небось, эфенди, что казенные деньги по закону положены за свежую тварь.
Рывком опустив котомку на пол, профессор принялся развязывать узлы, пока староста с сожалением смотрел на доски, испачкавшиеся в тягучих черных каплях свернувшейся крови.
— Ну что, убедились?
Ашарх поморщился из-за тошнотворного запаха гнили, который поднялся из котомки, как только он ее раскрыл. Разлагающаяся голова твари с бельмами на маленьких глазах впечатлила старосту, и он скорее замахал руками, призывая незваного гостя закрыть смердящий трофей.
— Все! Вижу-вижу! Не врете, эфенди!
Селянин зашаркал лаптями, направляясь в угол комнаты, где он достал из небольшого ларца на полке писчие принадлежности, свитки и скромный мешочек, в котором что-то приятно позвякивало.