— Эфенди путник! Купи чего-нить!
— Картопля полквика за пятерик!
Ашарх скорее прошел мимо, здраво рассудив, что пока он не получит деньги, не стоило даже прицениваться к еде. Вслед ему понеслись приглушенные проклятья и недовольные бормотания. Из-под одного из столов вылезла мелкая бродячая собака, которая, высунув язык из пасти, бодро побежала следом за чужаком, решив, видимо, проводить его. Профессор не возражал, а вот конь отреагировал с опаской на рыжий тявкающий комок, вьющийся у его копыт.
Дом старосты почти не отличался от соседних изб — такой же крепкий, одноэтажный и с потемневшим от времени коньком на крыше. Со всех сторон его окружал разросшийся огород и маленькие пристройки — сараи и хлев для мелкого скота. По плетню вился горох с крупными листьями. Рядом со входной дверью стояла низкая вбитая в землю лавочка, но на ней никого не было, да и на самом дворе профессор тоже не разглядел ни одной живой души.
Привязав жеребца к столбу деревянной ограды и сняв с седла котомку с отрубленной головой твари, Аш нерешительно двинулся по тропе к дому. Рыжая собака, выполнив свой долг, гордо задрала хвост и убежала обратно в тень дуба.
Не успел преподаватель даже подняться на крыльцо, как входная дверь распахнулась, и Ашарх почти нос к носу столкнулся с высокой худосочной женщиной, несшей в руках бадью с помоями.
— А?..
Замерев на месте от неожиданности, селянка во все глаза уставилась на мужчину, а после сразу же перевела свой взгляд на окровавленную котомку в руках незнакомца.
— Благослови вас Залмар, — приветственно бросил профессор и вежливо уступил дорогу, позволяя женщине сойти с крыльца. — Мне сказали, что здесь я могу найти старосту.
— Ага. В доме он, у печи, — ответила селянка, мотнув головой в сторону избы, и скорее понесла свою ношу на задний двор, откуда доносилось приглушенное хрюканье свиней, ждавших еды. До последнего она оглядывалась на незваного гостя и его окровавленную поклажу.
Ашарх толкнул тяжелую просевшую дверь, пересек просторные сени и оказался в главной комнате дома. В воздухе витал приятный аромат свежеприготовленной каши, из-за чего желудок голодного профессора мгновенно сжался, а во рту появилась тягучая слюна. Помещение казалось очень темным из-за низкого потолка и облюбовавшей целый угол пузатой печки, покрытой несколькими слоями белоснежной известки. Все остальное свободное место занимал единственный стол и широкие лавки, стоявшие вдоль стен. Под потолком висели старые ссохшиеся веники луговых трав и связки чеснока, а по углам подрагивала от любого потока воздуха почти прозрачная паутина.