— Да, например, я так и попыталась сделать в академии, — в голосе чужеземки сквозила обида, — просто поговорить. Сначала с тобой, а потом и с орденом. Я была уверена, что Сыны просто ошиблись в своих обвинениях. И знаешь что? Меня избили и прижгли каленым железом. Не очень-то они желали слушать то, что я им твердила.
— Ну, тут, признаюсь, я и сам наивно полагал, что меня кто-нибудь выслушает, погладит по головке за донос и отпустит с миром на все четыре стороны… И до сих пор я уверен, что тот командир отряда, Рион, просто с первой же минуты меня невзлюбил и поэтому возникло столько проблем.
— Если бы он забрал только меня и позволил тебе так легко уйти, то, поверь, я бы сделала все возможное, чтобы выбраться из темницы и отыскать тебя. А пока меня допрашивали, я тешила себя лишь одной мыслью: что ты сидишь где-то в соседней камере, и рано или поздно палач со своими инструментами придет и по твою душу… Либо же мой клинок вонзится в твою глазницу.
— Я удивляюсь твоей кровожадности! Никогда раньше не встречал девушек, которые бы настолько часто говорили об убийствах и расправах, — с иронией в голосе протянул профессор.
— Потому что милые беспомощные простушки, у которых головы заняты только бесчисленными платьями и собственной внешностью, не выживают в этом мире. И уж точно не могут ничего в нем добиться, — припечатала Лантея, не оценив шутки. — Тем более, ты сам держишь меня за какого-то головореза, у которого руки по локоть в крови, так чего ты от меня тогда хочешь?
— Хочу признания того, что твой подход неэффективен. Только вдумайся, если бы в академии ты решила устроить резню и, допустим, справилась бы с отрядом Сынов. Сколько бы это родило дополнительных проблем! За тобой бы пришли десятки стражников, и эта толпа просто четвертовала бы тебя прямо на месте.
— Ты утрируешь. У меня был бы шанс сбежать из академии, а потом и из города без всех этих казематов боли и хождений по канализациям, — сказала девушка и недовольно скривила губы, но ее спутник при всем желании не смог бы увидеть этот жест. — Все эти разговоры с обвинителями не имеют смысла, когда тебя отказываются слушать. В предместьях я была готова вырезать всех людей, что набежали тогда в конюшни и застали меня на воровстве. И, если бы в тот момент у меня оказалась с собой хотя бы горсть песка, то я бы прогрызла себе путь к свободе, уж поверь.
— И никогда бы не смогла отмыться от крови стольких невинных.
— Мы с тобой уже говорили сегодня о том, что понятие невинности весьма субъективно. Они бы проткнули меня своими вилами и косами даже не раздумывая. Почему я должна слушать совесть?