– Господин поручик, а Борька Лысенко как же? Не берем его?
– Нет, господа, не могу… Он слишком тихий.
Иду домой – сложить ручные вещи. Ночью выезжаем с предписаниями отправиться в служебную командировку. Мы не знакомы друг с другом. Случайно едем вместе. Бог его знает, что мы разыграем в Киеве – оперетку вроде… «Запорожца за Дунаем» или примем участие в трагедии…»
На вокзале собираемся ночью, поодиночке. Поезд должен быть в час. Предупреждают, что опаздывает… Станционные телеграфисты (один из оплотов Центральной Рады) явно на нас косятся. Что-то подозревают. Близко утро. Становится холодно. Мы уже забыли, что незнакомы друг с другом. Улеглись кучей в вытоптанном станционном садике и пытаемся как-нибудь согреться.
Утро. На станцию вваливаются желтые гайдамаки[200]. Они, по обыкновению, нетрезвы.
На весь вокзал кричат:
– Вы тоже в Киев едете?[201]
Хорошая получается тайна… Вместо часа выезжаем в девять. Снова мы друг с другом незнакомы. Поезд тащится нестерпимо медленно. Похоже на саботаж. Уже вечер, а мы все еще не добрались до Киева. На одной из станций юнкер отзывает меня в сторону.
– Господин поручик, петлюровцы[202] за нами следят. Говорят, какой-то червонный Куринь поклялся перерезать всех кто едет делать переворот…
Нам велели ехать без оружия. Кажется, только двое все-таки взяли с собой револьверы. Глупо получается. Разве немцы помогут. Но у них на маленьких станциях только караулы. В Борисполе выхожу на платформу. Несомненно, за нами наблюдают. Стоит сойти подальше от фонаря и за спиной какие-то личности щиро-украинского вида. Велю юнкерам не отходить от вагона.
– Herr Offizier! – Германский солдат в каске, с бомбами у пояса. Козырнул.
Просит меня пройти в задний вагон к его лейтенанту. У наших всех вытянуты лица.
Очень похоже на арест.
Теплушка, полная германских солдат. Мы не заметили, где ее прицепили. Навстречу мне поднимается сухощавый лейтенант.
– Вы едете в Киев?
Очевидно, знает. Говорю правду. Едем в Киев на хлеборобский съезд. По-видимому, на нас готовится нападение.
– Вот поэтому я и просил вас прийти. Вы, надеюсь, вооружены?
– Нет, нам приказано ехать без оружия.
– Странно… Ну, ничего… В случае нужды дайте нам знать револьверным выстрелом. У меня тридцать солдат и пулемет.
Приезжаем в Киев около одиннадцати часов вечера. У выхода нас должен встретить какой-то офицер и сказать условную фразу. После этого мы поступаем в его распоряжение. Вот и он. Оказывается, тот самый низенький артиллерист с седыми висками, который ехал с нами в одном вагоне. Полковник Гоголь-Яновский. Он улыбается.