София Рукова приводит эпизод лета 1986 года: «В электричке отец (мы ехали с ним к нему домой, в Семхоз, чтобы поснимать его маленького внука) обращается ко мне: „У Вас будет немного пленки… заснять дорогу от станции к дому?“ — „Да. Конечно“. — „Это ведь особая дорога… (отец смотрит мне прямо в глаза). Она вообще — особая… Меня можно не снимать, главное — дорогу…“».
Ксения Покровская, бывшая прихожанкой и другом отца Александра еще с «тарасовского» периода его служения, говорила ему: «Алик, тебя убьют». По ее словам, он отвечал ей: «Я готов. Я делаю всё, что я должен делать». «Ведь убьют, убьют!» — сокрушенно говорила в период широкой проповеди отца Александра Наталия Ермакова. «Будет мученик», — ответила ей Ксения Покровская.
…Машина «скорой помощи» приехала через полчаса после телефонного звонка Натальи Григоренко-Мень. Рассказывает дежурный врач П. В. Чернышов: «9 сентября в 7 часов 12 минут наш диспетчер Хомутова приняла вызов по телефону. Звонившая женщина сообщила, что у калитки ее дома лежит окровавленный мужчина. Мы быстро собрались и через пятнадцать минут я, фельдшер Э. Киселева и водитель Е. Глинчиков въезжали в поселок совхоза „Конкурсный“, что около станции Семхоз.
Одинокий мужчина махнул рукой вправо, указывая направление. На тихой безлюдной улице около калитки нужного нам дома лицом вниз лежал пожилой мужчина. Руки протянуты вперед, полусогнуты, на голове рана сантиметров 8–9.
Ощущение такое, что он из последних сил шел к дому, а перед калиткой силы его оставили и пострадавший сначала опустился на колени, а затем упал на грудь. Услышав шум машины „скорой помощи“, залаяли собаки, и из дома вышли две женщины. Мы находились по другую сторону забора. Я спросил, не их ли это родственник или знакомый. Они ответили, что не знают его, и тут же ушли в дом. Дальше работали по схеме — зафиксировали смерть и по рации через станцию „скорой помощи“ вызвали милицию. Они прибыли минут через пятнадцать».
Впоследствии соседи отца Александра вспомнили, что видели около его дома двух неизвестных людей поздно вечером, за день до убийства, но их спугнула патрульная милицейская машина — возможно, нападение планировалось на вечер 8 сентября.
Однажды отец Александр сказал, что хотел бы умереть один… Так и случилось — он умер один, под небом, погиб из-за кровопотери. У ворот его дома образовалась огромная лужа крови… «Это венозная кровь, темная. Я не мог смотреть, как по ней ходили милиционеры, топтали ее ботинками, — рассказывает Владимир Юликов. — Я собрал ее в большой целлофановый пакет, она была, как студень — кровь свертывается. Мы вылили ее на дно могилы». Крови было так много, что ее пытались засыпать песком, но она всё равно выступала. «Кровавая эта земля должна быть зашита в антиминс, мы могли бы служить на ней литургию, — пишет Ольга Ерохина. — Литургия на крови. Спас на Крови. Листья, окрашенные кровью. Кровью помазанный косяк калитки (может быть, тянулся к звонку — сползающий след пальцев). Чтобы ангел смерти не поразил первенца… Жертвенный агнец, жертва. <…> Седой волос его, в окровавленной земле. Запах крови шел от земли. Мы собирали ее с детьми, и две собаки — свидетели его умирания — глядели на нас».