Несколько прихожан Новой Деревни, не дождавшись отца Александра, поехали в Семхоз, а оттуда, узнав о трагедии, — в загорский морг. «Ужас от его гибели был ни с чем не сравнимый, мистический, связанный не просто с его кончиной, но с непереносимым сознанием, что жизнь, которая была явлена в отце Александре, могла быть убита, — вспоминает Андрей Еремин. — Смерть батюшки вызывала яростный протест против этой гибели любви, добра, света».
На следующий день тело было перевезено в Сретенский храм Новой Деревни и находилось там вплоть до 11 сентября. 11-го, в день усекновения главы Иоанна Предтечи, были похороны. Все священнослужители были облачены в белые ризы, символизирующие Божественный Свет. В этот прохладный и пасмурный день как будто природа скорбела вместе с прихожанами Сретенского храма. Всё пространство церковного двора, и рядом за его пределами, и даже на крыше — было заполнено людьми. Несколько молодых людей стояли на звоннице с зажженными свечами. Стояли молча, почти без движения в течение нескольких часов. Митрополит Ювеналий, служивший литургию, разрешил вынести гроб из храма и поставить его во дворе, чтобы все могли проститься с батюшкой. Решено было дать слово каждому, кто захочет сказать. Люди молча выстроились в очередь и стали постепенно подходить ко гробу.
Здесь были все, кто смог, кто успел вернуться из отпуска, прилететь из Крыма, из других городов и стран… Фазиль Искандер[350], бывший очень близким для батюшки человеком, с которым совсем недавно они вместе были в заграничной поездке; Марк Розовский[351], в театре которого отец Александр читал лекции… Здесь стоял давний друг отца Александра Григорий Померанц[352], который скажет впоследствии о потере батюшки: «Убийство о. Александра сперва просто ударило по лбу. Это было почти физическое чувство, поэтому я точно помню место удара. Потом, на похоронах, спокойно и печально заработало сознание, и я вдруг увидел, что мы вступаем в новое время мучеников»[353]. Владимир Лихачев, обнимая свою молодежь, повторял: «Осиротели мы, совсем осиротели…» И здесь же находились приверженцы общества «Память» (Осташвили[354] наблюдал похороны с крыши), сотрудники силовых ведомств, теле- и радиоканалов, телеведущие программы «Взгляд» — Александр Любимов, Дмитрий Захаров, Александр Политковский.
И вдруг неожиданно над головами сотен собравшихся, над раскрытой могилой зазвучала проповедь отца Александра о том, как важно человеку всегда быть наготове, быть в таком душевном состоянии, как будто сегодня или завтра может пробить его последний час и он предстанет пред Господом. «Когда при отпевании отца вынесли на улицу перед храмом, все вышли следом, и осталась Мария Витальевна в пустом, залитом светом храме, в котором гремел, заполняя всё пространство, голос отца, — рассказывает Наталия Ермакова. — Кажется, это была его проповедь о Воскресении, и слова были в точности о нем самом!»