Священник выдержал паузу.
– Но отчего они вообще ждали кого-нибудь или чего-нибудь? – спросил я. – Если они были уверены в виновности одной из сестер, почему ее не арестовали?
Он кивнул.
– Возможно, вы правы. – Эти слова отец Браун произнес со вздохом. – Лучше всего, наверное, начать расшифровывать эту историю с разгадки поведения Кеннингтона. Разумеется, он знал всю ситуацию изнутри. Вы сами заметили, что у него были какие-то особые возможности в этой тюрьме. Вас как законопослушного человека это огорчит, но я все же скажу, что он использовал свои возможности, чтобы затруднить или хотя бы замедлить то, что должно быть ускорено. Многое можно понять, если разобраться не в сказанном, а в умолчаниях. Еще больше можно сделать, если разобраться в действиях подчиненных и вышестоящего начальника – попросту говоря, начать давить на полицейских, что Кеннингтон мог сделать, будучи сыном своего отца. Он использовал все возможности, хорошие или скверные, чтобы отложить арест. Одной из множества мелких отчаянных попыток промедлить был совет насчет симуляции болезни.
– И все-таки почему Саутби назвал его предателем? – спросил я с ноткой подозрительности в голосе.
– У него для этого было достаточно оснований, – сказал мой друг. – Предположим, что вы, будучи невиновным, убегаете из тюрьмы, а ваш друг, вроде бы оказывающий вам помощь в побеге, делает все, чтобы вернуть вас обратно. Аэроплан доставляет вас только до половины пути, автомобиль сворачивает не туда, а когда у вас появляется возможность воспользоваться яхтой, рулевой берет неверный курс, после чего на горизонте показывается сторожевой катер. Предположим, Саутби хотел добраться до Сассекса, а Кеннингтон упорно направлял его в Корнуолл, Ирландию или Нормандию – кем в этом случае назовет его Саутби?
– Ну ладно, допустим… А сами вы как бы его назвали?
– О, – сказал отец Браун, – я назову его героем.
Я молча смотрел на лицо отца Брауна, особенно маловыразительное при неярком лунном свете. Он вдруг встал и принялся расхаживать по дорожке, подобно нетерпеливому школьнику.
– Если бы я был писателем, из-под моего пера вышла бы лучшая история приключений, когда-либо написанная на эту тему. Встречался ли у кого-нибудь еще такой сюжет? Саутби мечется, непроизвольно, повинуясь чужим действиям, точно мяч в футболе. Мечется, побуждаемый действиями двух очень способных и энергичных игроков, один из которых хотел, чтобы тот привел его к виновной сестре, а другой – чтобы увел от нее как можно дальше. И в конце концов Саутби решил, что тот, кто защищает его семью, является его врагом, а разрушитель его семьи – его другом. Те двое, кто знали, что на самом деле происходит, должны были молчать о своих намерениях, потому что Местер, рассказав об этом, лишился бы доверия Саутби, а Кеннингтон – выдал бы Эвелин. Судя по словам Саутби о ложных друзьях и о море, можно сделать вывод, что Кеннингтон в конце концов увез Саутби на яхте, но бог знает, в каких непроходимых лесах, или на речных островах, или на каких тропинках, ведущих в никуда, велась все та же борьба: детектив стремился идти по следу беглеца, предатель и истинный доброжелатель – сбить его с толку. Когда Местер победил и его люди собрались вокруг этого дома, капитану осталось только одно – приехать сюда и оказать помощь, но Эвелин не открыла ему дверь.